. При виде таких людей
у меня просто кровь в жилах закипает!..
   - А между тем вы преждевременно сделали заключение... Поверьте мне, что
человек, бывший здесь сейчас...
   - Я слишком скор в суждении?.. Я его, мадемуазель,  не  с  сегодняшнего
дня знаю... Он был с этим изменником... аббатом д'Эгриньи...
   - Верно... но это не мешает ему быть честным и превосходным человеком!
   - Ему-то? - воскликнул Дагобер.
   - Да, ему... и теперь он  хлопочет  о  возвращении  вам  ваших  дорогих
девочек!
   - Он? - переспрашивал Дагобер, не веря своим ушам и смотря с удивлением
на Адриенну. - Он... хочет вернуть мне девочек?
   - Да... и скорее, чем вы думаете...
   - Мадемуазель! - сказал Дагобер. - Он  вас  обманывает...  этот  старый
негодяй дурачит вас...
   -  Нет,  нет!  -  засмеялась  в  ответ  Адриенна.   -   У   меня   есть
доказательства, что он  искренен...  Во-первых,  я  выхожу  отсюда  только
благодаря ему...
   - Неужели это правда? - спросил пораженный Дагобер.
   - Истинная правда... а потом вот вещь, которая вас, быть может,  с  ним
примирит,  -  сказала  Адриенна,  подавая  Дагоберу   маленький   сверток,
врученный ей Роденом. - Не желая раздражать  вас  своим  присутствием,  он
отдал это мне и сказал: "Передайте эту вещь нашему пылкому  воину.  Такова
будет моя месть!"
   Дагобер удивленно посмотрел на Адриенну и машинально  раскрыл  сверток.
Когда, развернув бумагу, солдат увидел свой серебряный крест,  потемневший
от времени, и полинявшую красную ленту, которые были  у  него  украдены  в
гостинице "Белый сокол" вместе с бумагами,  он  задыхающимся  от  волнения
голосом воскликнул в восторге:
   - Мой крест... мой крест... это мой крест!
   И в порыве радости он прижал серебряную звезду к седым усам.
   Адриенна и Горбунья были глубоко  тронуты  волнением  солдата,  который
бросился к дверям вслед за Роденом, восклицая:
   - Кроме услуги, оказанной маршалу Симону да моей семье, большего нельзя
было для меня сделать! И вы  ручаетесь  за  этого  человека?  А  я-то  его
оскорбил...  обидел   в   вашем   присутствии...   Он   имеет   право   на
удовлетворение... и он его получит!.. да, получит...
   Говоря это, Дагобер  стремительно  выбежал  из  комнаты,  пробежал  две
следующие и догнал Родена на последней ступеньке выходной лестницы.
   - Месье, - взволнованным голосом сказал солдат, хватая иезуита за руку.
- Вы должны тотчас же вернуться назад.
   - Однако недурно бы вам было  выбрать  что-нибудь  одно,  -  добродушно
протестовал Роден, останавливаясь.  -  Минуту  назад  вы  меня  выгнали...
теперь возвращаете обратно... На чем же мы порешим?
   - Я был виноват. А когда я виноват, то должен свою  вину  исправить.  Я
только  что  несправедливо  оскорбил  вас  при  свидетелях  и  должен  при
свидетелях же извиниться перед вами.
   - Благодарю вас... но мне, право, некогда... я  тороплюсь...  и  прощаю
вас...
   - Какое мне дело, что вы  торопитесь?  Я  вам  говорю,  что  вы  должны
вернуться...  или...  или...  -  продолжал  Дагобер,  с  благодарностью  и
дружески пожимая руки иезуита, -  или  радость,  какую  вы  мне  доставили
возвращением креста, не будет полной.
   - Ну, если так, друг мой, тогда вернемся... вернемся...
   - И не только крест вы мне вернули... Крест, который...  -  ну,  нечего
делать,  признаюсь  вам  одному  -  который  я  оплакивал!  -  с   горячей
признательностью говорил Дагобер. - Но мадемуазель мне  еще  сказала,  что
благодаря  вам...  бедные  девочки!..  Послушайте...  это   не   напрасная
радость?.. Неужели это правда?.. Скажите, правда? В самом деле правда?
   - Эге... видите, какой любопытный! - лукаво  засмеялся  Роден  и  затем
прибавил: - Ну, ладно уж... перестаньте волноваться... отдадут  вам  ваших
ангелочков... Тут сам черт не разберется...
   И, говоря это, иезуит поднимался назад по лестнице.
   - И мне их отдадут... сегодня? - воскликнул Дагобер.
   Затем он схватил Родена за рукав и остановил его.
   - Ну, послушайте, милый друг, - сказал иезуит. - Давайте решать:  будем
стоять, пойдем наверх или спустимся вниз?  Право,  не  в  обиду  будь  вам
сказано, вы меня завертели!.
   - Правда... наверху будет лучше... мы  там  и  поговорим...  Ну,  тогда
скорее... идем попроворнее! - и, схватив Родена  под  руку,  он  торопливо
потащил его за собой и с триумфом ввел в комнату, где Адриенна и  Горбунья
оставались в полном изумлении по поводу внезапного исчезновения солдата.
   - Вот он!.. вот!.. - кричал Дагобер, входя в комнату. - По счастью, мне
удалось его поймать на лестнице.
   - И быстро же вы меня заставили по ней подняться... нечего сказать!.. -
говорил запыхавшийся Роден.
   - Теперь, - торжественно начал Дагобер, - в присутствии мадемуазель  де
Кардовилль я заявляю, что был виноват перед вами, груб и дерзок.  Простите
меня за это... Я сознаюсь с радостью, что многим вам обязан...  да,  да...
за многое должен... а когда я должен... то, клянусь  вам...  я  свой  долг
уплачиваю!
   И Дагобер еще раз протянул свою честную руку  Родену,  который  любезно
пожал ее, промолвив:
   - Клянусь Богом, я ничего не понимаю! В чем дело? Какую  такую  великую
услугу я вам ок