гвоздей, осторожно, чтобы никто не слыхал,
спустился во двор, отпер секретный  замок  в  калитке  прочной  и  высокой
ограды с железными острыми шпилями наверху  и,  оставив  ее  полуоткрытой,
вернулся так же осторожно назад в кабинет.
   Там он сел за бюро, вынул из потайного ящика длинное письмо, или, лучше
сказать, целую тетрадь, в которую он с некоторого времени вносил изо дня в
день записи  (излишне  говорить,  что  письмо  было  адресовано  господину
Родену, в Париж, улица Милье-Дез-Урсэн, и было начато еще до  освобождения
Джальмы и до его приезда в Батавию).
   Господин Жозюе продолжал вносить новые заметки:
   "Опасаясь скорого возвращения генерала Симона, о чем  я  узнал  из  его
писем к Джальме (я уже писал вам, что он сам  просил  меня  передавать  их
принцу), прочитывая эти письма и затем передавая Джальме, я  был  вынужден
временем и обстоятельствами прибегнуть к крайним  мерам,  конечно,  вполне
сохраняя внешние приличия, поскольку знал, что, делая  это,  делаю  услугу
всему человечеству.
   Новая опасность вынудила меня действовать так. Пароход  "Рейтер"  вошел
вчера в гавань и должен завтра отплыть в Европу.  Пароход  этот  совершает
прямой рейс до Суэца через Аравийское море,  и  его  пассажиры,  достигнув
сушей Александрии, садятся там на другое судно, которое идет во Францию.
   На такое путешествие  времени  тратится  не  очень  много:  семь-восемь
недель самое большее. Теперь конец октября. Если бы принц  выехал  теперь,
то в начале января он был бы во Франции, а  между  тем  я  знал  из  ваших
приказаний, что _интересы общества_ сильно  пострадают  из-за  присутствия
Джальмы в Париже 13 февраля. Не имея понятия о причинах этого, я все-таки,
с обычной мне преданностью и усердием, готов  помешать,  чего  бы  это  ни
стоило, отъезду принца.  Если,  как  надеюсь,  мне  удастся  помешать  ему
выехать на завтрашнем пароходе, то  ему  не  удастся  попасть  во  Францию
раньше чем через пять-шесть месяцев, так как другие суда, кроме "Рейтера",
совершают рейс раз в четыре-пять месяцев.
   Прежде чем сообщить вам о способе, к которому я вынужден прибегнуть для
достижения цели, я считаю нужным поставить вас в известность  о  некоторых
фактах.
   В английской Индии открыли недавно существование одного общества, члены
которого зовут себя "Братьями доброго дела", или "Фансегарами". Буквальный
перевод последнего слова: "Душители". Эти убийцы не проливают  крови:  они
душат  людей  не  столько  с  целью  ограбления,   сколько   как   жертвы,
предназначенные их адскому  божеству,  называемому  ими  "Бохвани".  Отчет
полковника Слимана, преследовавшего  с  неутомимым  усердием  членов  этой
секты, был опубликован два месяца назад. Вот дословная выдержка из него:
   "В период моего управления Нерсингпурским округом, с 1822 по 1824  год,
не случилось не только ни одного убийства,  но  даже  малейшей  кражи  без
того, чтобы я не узнавал тотчас же об этом. Между тем, если бы  кто-нибудь
тогда сказал мне, что в четырехстах метрах от моей резиденции  жила  целая
шайка убийц в деревне  Кюндели  и  что  там  это  "ремесло"  переходит  по
наследству; что прелестная роща при деревне Мандесур, на расстоянии одного
дня  пути  от  меня,  была  самым  страшным  местом  во  всей  Индии;  что
бесчисленные шайки "братьев доброго дела", приходя из Индостана и  Декана,
ежегодно собирались под этими деревьями, как на  торжественные  праздники,
чтобы творить зло на всех дорогах, скрещивающихся в этой  местности,  -  я
счел бы этого индуса за сумасшедшего, помешавшегося на  страшных  сказках.
Между тем  это  была  сущая  правда.  Сотни  путешественников  каждый  год
погибали в роще Мандесур, и целое племя убийц жило у порога моего  жилища,
верховного  судьи  провинции,  и   распространяло   свою   опустошительную
деятельность до пределов Пуны и Хайдарабада. Я никогда не забуду, что  для
того,  чтобы  меня  заставить  поверить  этому,  один  из  вожаков  секты,
сделавшийся доносчиком, приказал выкопать из земли, на  том  самом  месте,
где  стояла  моя  палатка,   тринадцать   трупов   и   вызвался   выкопать
неограниченное их количество" (*8).
   Из этих немногих слов полковника Слимана вы можете понять,  как  ужасно
сообщество, законы и обычаи которого идут вразрез со всеми человеческими и
Божескими законами. Страшной сетью покрыли последователи секты всю  Индию;
связанные между собой преданностью, доходящей до самоотречения, они  слепо
повинуются своим  вожакам,  считая  их  непосредственными  представителями
зловещего Божества, и очень быстро распространяют учение путем  проповеди,
увлекающей за собой множество приверженцев.
   Трое  из  вождей  секты  и  один  из  ее  членов,   избегнув   упорного
преследования ан