ему.
   - Ну, действительно, вы принц Джальма, и, кажется, я могу говорить... -
сказал контрабандист, подумав. - Генерал Симон сегодня ночью высадился  на
острове, но в тайном от всех месте.
   - В тайном месте?..
   - Да, он вынужден скрываться!..
   - Он?! - воскликнул с изумлением Джальма: - скрываться? Но почему?
   - Этого я не знаю...
   - Но где же он? - спросил молодой человек, бледнея от беспокойства.
   - В трех лье отсюда... близ берега моря... в развалинах Чанди...
   - Зачем ему скрываться? Не понимаю! - повторял все с большим и  большим
беспокойством Джальма.
   - Не знаю точно... Но, кажется, дело идет о какой-то дуэли,  в  которой
генерал участвовал на Суматре! - таинственно произнес контрабандист.
   - Дуэль?.. С кем же это?
   - Не знаю... я вообще ничего точно об этом не знаю... А вы знаете,  где
находятся развалины Чанди?
   - Да.
   - Генерал велел вам сказать, что он будет вас там ждать...
   - Ты, значит, приехал с ним вместе?
   - Я служу лоцманом на небольшом судне у контрабандистов, на котором  он
прибыл с  Суматры.  Генерал  знал,  что  вы  каждый  вечер  выезжаете  его
встречать по дороге, идущей к молу, - поэтому я шел наверняка. Он  сообщил
мне  подробности  о  полученном  вами  письме,  чтобы  доказать,   что   я
действительно послан от него. Написать же он не мог...
   - Он ничего тебе не говорил, почему он вынужден скрываться?
   - Ничего... Из нескольких слов, невольно вырвавшихся у него,  я  решил,
что речь идет о дуэли.
   Зная вспыльчивый нрав генерала Симона и его храбрость, Джальма подумал,
что    предположения    контрабандиста    можно    считать    не    совсем
безосновательными.
   После минутного молчания он сказал ему:
   - Не отведешь ли ты мою лошадь?.. Мой  дом  на  выезде  из  города,  за
деревьями, около новой мечети!.. Мне неудобно верхом  взбираться  на  гору
Чанди... лошадь будет мешать. Пешком я дойду скорее.
   - Я знаю, где вы живете, мне  говорил  генерал...  Если  бы  я  вас  не
встретил на дороге, я пошел бы прямо туда... Пожалуйте вашу лошадь...
   Джальма спрыгнул с коня, бросив поводья Магалю, размотал конец пояса и,
достав оттуда небольшой  шелковый  кошелек,  передал  его  контрабандисту,
сказав:
   - Ты исполнителен и предан...  на  тебе  за  это...  Я  знаю,  что  это
немного... но больше у меня нет ничего.
   - Хаджи-Синга недаром звали "Отцом Великодушного"! - с благодарностью и
почтением заметил Магаль. И он направился по дороге в  Батавию,  ведя  под
уздцы  лошадь  принца,  который  углубился  в  чащу  и  быстро  пошел   по
направлению к развалинам горы Чанди, куда он мог добраться только к ночи.



4. ЖОЗЮЕ ВАН-ДАЭЛЬ

   Господин Ван-Даэль, корреспондент Родена, был голландский  негоциант  и
уроженец столицы Явы - Батавии. Родители  отправили  его  воспитываться  в
Пондишери в иезуитскую школу, существовавшую там с давних пор. Он  вступил
в  конгрегацию  в  качестве  _послушника_,  носящего  мирское   платье   и
называющегося в просторечии _светским коадъютором_.
   Господин Жозюе считался безукоризненно честным человеком, исключительно
аккуратным в делах, холодным, сдержанным, скрытным, ловким  и  чрезвычайно
проницательным; ему обыкновенно везло в  финансовых  предприятиях,  потому
что какой-то влиятельный покровитель предупреждал его о всех  переворотах,
которые могли повлиять на ход его коммерческих операций. Иезуитская  школа
в Пондишери была заинтересована в его делах; она поручала  ему  экспорт  и
обмен продовольствия, получаемого в обширных владениях, которые у нее были
в этой колонии.
   Не  внушая  никому  особенной  симпатии,  господин  Жозюе  пользовался,
подобно  всем  ригористам,  холодным  уважением,  какого  заслуживал   его
правильный и безукоризненный образ жизни, особенно  заметный  среди  общей
распущенности жителей колонии. Он говорил очень мало, никогда  не  спорил,
был  исключительно  вежлив  и  с  толком  умел  оказывать  помощь.  В  его
наружности  была  сдержанная  суровость,   которая   всегда   так   сильно
импонирует.
   Следующая сцена  происходила  в  Батавии  в  то  время,  когда  Джальма
пробирался к развалинам Чанди для свидания с генералом Симоном.
   Господин Жозюе только что ушел в  свой  кабинет,  где  стояли  шкафы  с
бумагами, а громадные счетные книги были разложены на пюпитрах.
   Единственное окно кабинета, расположенного на первом этаже, выходило на
пустынный двор и было прочно заделано железной решеткой. Вместо  стекол  в
нем были сделаны раздвижные решетчатые ставни: как известно, климат на Яве
очень жаркий. Господин Жозюе поставил на письменный стол зажженную свечу в
стеклянном колпачке, взглянул на часы и промолвил:
   - Половина десятого... Магаль должен скоро явиться.
   Затем он вышел в переднюю, открыл  вторую  массивную  дверь,  окованную
по-голландски большими шляпкам