или попрошайку? Вероятно, ни за того, ни  за  другого;  но
все эти нелепые мысли промелькнули в  моем  мозгу.  Я  должен  был  подробно
объяснить ему (с каким усилием!) о существовании варенья из конопли и о том,
для чего оно употребляется;  я  все  время  повторял,  что  опасности  здесь
никакой нет, что ему нечего беспокоиться, что я прошу у него только средства
для ослабления  действия  яда,  повторяя  без  конца,  насколько  я  удручен
необходимостью обращаться к нему по такому скучному делу. Наконец  -поймите,
сколько унижения было для меня в  его  словах  -  он  просто  попросил  меня
удалиться. Такова была награда за  мое  расположение  и  мое  преувеличенное
благодушие. Я отправился на вечер: я  никого  не  шокировал  там.  Никто  не
догадался о сверхчеловеческих усилиях, которые я употреблял, чтобы  походить
на всех. Но я  никогда  не  забуду  терзаний  ультрапоэтического  опьянения,
связанного  необходимостью  соблюдать  приличия  и  отравленного   сознанием
долга!"
     Хотя я вообще склонен сочувствовать страданиям, созданным воображением,
я не мог удержаться от смеха, слушая этот рассказ. Автор его не  исправился.
Он продолжал искать в проклятом наркотике того  возбуждения,  которое  нужно
находить в самом себе, но так как это человек  осторожный  и  благоразумный,
человек из общества, то он стал уменьшать дозы яда, но в то  же  время  чаще
прибегать к нему. Со временем он увидит пагубные последствия такой системы.
     Возвращаюсь  к  последовательному  описанию  опьянения  гашишем.  После
первого   периода,   выражающегося   в   ребяческой   веселости,   наступает
кратковременное успокоение. Но вскоре наступают  новые  явления  -  ощущение
холода в конечностях (в некоторых случаях довольно значительное) и  страшная
слабость во всех членах: руки ваши совершенно расслаблены, а в голове  и  во
всем вашем существе вы ощущаете какое-то онемение  и  тягостное  оцепенение.
Глаза ваши расширяются, они словно растягиваются во всех направлениях  силой
неудержимого  экстаза.  Лицо  ваше  покрывается  страшной  бледностью.  Губы
пересыхают и как бы втягиваются ртом - тем движением, которое  характеризует
честолюбивого человека, охваченного  грандиозными  планами,  погруженного  в
великие мысли. Горло как бы сжимается. Небо пересохло от жажды, которую было
бы бесконечно приятно  утолить,  если  бы  сладость  лени  не  казалась  еще
приятнее и не противилась бы малейшему движению  тела.  Хриплые  и  глубокие
вздохи вырываются из вашей груди, словно ваше прежнее тело не может  вынести
желаний и порывов  вашей  новой  души.  Время  от  времени  вы  вздрагиваете
непроизвольно, как после утомительного дня или во время бурной  ночи,  перед
наступлением глубокого сна.
     Прежде чем перейти к дальнейшему,  я  остановлюсь  на  случае,  который
относится к упомянутому выше ощущению холода в конечностях и  может  служить
доказательством того, насколько разнообразны даже чисто физические  'явления
при действии яда в зависимости от индивидуальности  отравленного.  В  данном
случае мы имеем дело с литератором, и многие моменты его  рассказа  отмечены
печатью писательского темперамента.
     "Я принял,- говорит он,- умеренную дозу масляного экстракта, и все  шло
прекрасно. Приступ болезненной beqeknqrh длился  недолго,  и  мною  овладело
состояние истомы и недоумения, которое  почти  граничило  с  блаженством.  Я
надеялся на  спокойный  вечер,  свободный  от  всяких  забот,  К  несчастью,
обстоятельства сложились так, что мне пришлось в этот вечер  сопровождать  в
театр одного из  моих  знакомых.  Я  мужественно  подчинился  необходимости,
затаив свое безграничное желание отдаться лени и неподвижности. Не найдя  ни
одного свободного фиакра в моем квартале, я должен был совершить  длиннейший
путь  пешком,  подвергая  слух  свой  неприятному  шуму   экипажей,   глупым
разговорам прохожих, целому океану пошлости.
     В кончиках пальцев я испытывал уже  ощущение  холода;  холод  этот  все
усиливался и, наконец, стал настолько резок, как будто руки мои были опущены
в ведро ледяной воды. Но я не испытывал никакого  страдания;  наоборот,  это
острое чувство холода  доставляло  мне  какое-то  странное  наслаждение.  Но
ощущение холода все  усиливалось;  раза  два  или  три  я  спрашивал  своего
спутника, действительно ли так холодно, как мне кажется; мне отвечали,  что,
напротив, погода очень теплая.  Очутившись,  наконец,  в  зале,  запертый  в
предназначенной мне ложе, имея в своем  распоряжении  три  или  четыре  часа
отдыха,  я  почувствовал  себя  в  обетованной  земле.  Чувства,  которые  я
сдерживал во время ходьбы напряжением моей  ослабевшей  воли,  теперь  сразу
прорвались, и я свободно отдался немому восторгу. Холод все увеличивался,  а
между тем я видел  людей  в  легких  костюмах,  с  усталым  видом  отиравших
вспотевшие лица. Меня осенила радостная мысль, что я человек исключительный,
который один пользуется правом мерзнуть летом в театральной зале. Холод, все
увеличиваясь, становился угрожающим, но любопытство - до какого  предела  он
может дойти - было во мне сильнее других чувств. Наконец,  он  охватил  меня
всего: мне казалось, что даже мои мысли застыли: я  превратился  в  мыслящую
льдину, в статую,  высеченную  из  глыбы  льда;  и  эта  дикая  галлюцинация
вызывала во мне гордость, возбуждала духовное блаженство,  которое  я  не  в
состоянии  передать.  Моя  безумная  радость   усиливалась   еще   благодаря
уверенности, что никто из присутствующих не знает ничего ни о моей  природе,
ни о моем превосходстве над ними. И какое счастье я испытывал при мысли, что
товарищ мой даже не подозревает, во власти каких диких ощущений я  нахожусь!
Скрытность  моя  была   вполне   вознаграждена,   и   полное   сладострастья
наслаждение, которое я пережил, осталось моей безраздельной тайной,
     Должен еще заметить, что, когда я вошел Б ложу, мрак поразил мои глаза,
и это ощущение казалось мне очень близким к тому чувству холода,  которое  я
испытывал. Быть может, оба эти ощущения поддерживали Друг друга.  Вы  должны
знать, что гашиш чудесно обос