поется  в  песне, но женщину, у которой есть любовь, невозможно
или очень трудно победить. Она  уже  владеет  тем,  что  вы  ей
предлагаете.
     - Ты  рассуждаешь  так,  словно изучал "Искусство любви" и
сонеты Петрарки,  -  сказал  Валломбрез.  -  А  я  считал  тебя
знатоком  лишь  по  части  вин  и  соусов.  Кто же предмет этой
платонической страсти?
     - Один из актеров их труппы, -  отвечал  Било.  -  Я  даже
подозреваю,  что он вступил в нее только из-за любовных дел, уж
очень он, на мой взгляд, не похож на простого комедианта.
     - Ну вот, вы можете быть довольны, - обратился кавалер  де
Видаленк  к  приятелю,  -  на  вашем пути встают непредвиденные
преграды. Не каждый день встретишь добродетельную актрису.  Вот
задача,  достойная  вас.  И приятное разнообразие после знатных
дам и куртизанок.
     - Ты уверен,  -  настаивал  герцог,  -  что  целомудренная
Изабелла  не дарит своими милостями этого хлыща, которого я уже
ненавижу всей душой?
     - Сейчас видно, что вы ее не знаете,  -  возразил  дядюшка
Било.  -  Это белая голубка, которая лучше умрет, чем запятнает
свое оперение. Когда по ходу  пьесы  ей  надобно  поцеловаться,
видно,  как  она  краснеет под гримом и даже незаметно вытирает
щеку тыльной стороной руки.
     - Да здравствуют гордые и строптивые красавицы, непокорные
узде! - воскликнул герцог. - Я отстегаю ее  хлыстом,  и  она  у
меня  будет  ходить  шагом,  иноходью,  рысью,  галопом,  будет
проделывать все курбеты, какие мне захочется.
     - Позвольте вам сказать, ваша светлость, что таким манером
вы ничего  не  добьетесь,  -  заявил  дядюшка  Било,  отвешивая
смиреннейший поклон, как и подобает человеку, стоящему на самых
последних    ступеньках   общественной   лестницы,   когда   он
осмеливается противоречить лицу высокопоставленному.
     - А что, если я пошлю ей  в  футляре  из  шагреневой  кожи
серьги  с  крупным  жемчугом,  ожерелье  из  золотых  цепочек в
несколько рядов, скрепленных драгоценными  камнями,  браслет  в
виде змеи с рубинами вместо глаз?
     - Она   отошлет  вам  назад  все  эти  сокровища  и  велит
передать, что вы ошиблись адресом.  В  отличие  от  большинства
своих  товарок, она не корыстна, и, что весьма редко в женщине,
глаза ее не загораются от блеска драгоценностей.  Бриллианты  в
богатой оправе для нее просто мусор.
     - Странный,  неправдоподобный  образчик  женской породы! -
сказал озадаченный герцог де Валломбрез. -  Без  сомнения,  она
хочет  своей  мнимой  скромностью  принудить  к  женитьбе этого
бездельника, который, должно быть, очень  богат.  Таким  тварям
нередко  приходит фантазия стать матерью приличного семейства и
явиться в обществе почтенных дам, потупив  взор  и  приняв  вид
недотроги.
     - Ну  так  женитесь  на  ней,  если  иного средства нет, -
смеясь, предложил Видаленк. - Титул герцогини способен смягчить
самую жестокосердую.
     - Постой, постой, не будем  торопиться,  -  остановил  его
Валломбрез, - надо сперва вступить в переговоры. Поищем способа
приблизиться к этой красотке, чтобы не вспугнуть ее.
     - Ну, это легче, чем покорить ее сердце, - заметил Било. -
Нынче  вечером  в  зале  для  игры  в  мяч  состоится репетиция
завтрашнего представления; кое-кто из местных  театралов  будет
туда  допущен,  а  вам  стоит  лишь  назвать  себя,  как  двери
распахнутся перед вами. Кроме того, я  заранее  шепну  словечко
господину Ироду, он мой большой приятель и ни в чем не откажет;
однако же, по моему скромному разумению, вам лучше бы направить
свои  домогательства  на  мадемуазель  Серафину,  она  не менее
хороша, чем Изабелла, и в своем тщеславии мигом  растает  перед
таким искателем.
     - Но  я-то влюблен в Изабеллу, - оборвал его герцог сухим,
не допускающим возражений тоном, которым умел пользоваться  при
случае, - в Изабеллу и ни в кого более, слышите, господин Било!
- И,  запустив  руку  в  карман,  он небрежно рассыпал по столу
целую дорожку золотых  монет:  -  Получите  за  вино,  а  сдачу
оставьте себе.
     Трактирщик  аккуратно подобрал золотые и по штучке опустил
их на дно кошелька. Молодые люди  встали,  надвинули  шляпы  до
бровей, набросили плащи на одно плечо и удалились из гостиницы.
Валломбрез  принялся шагать по переулку взад-вперед, всякий раз
задирая голову под заветным окном, но  все  напрасно.  Изабелла
была  настороже  и  не  показывалась.  Занавеска была спущена и
комната как будто пуста.
     Устав от бесплодного ожидания в безлюдном переулке, где  к
тому  же  дул  резкий  северный  ветер,  герцог  де Валломбрез,
непривычный  к  такому  занятию,  не  пожелал  ждать  дольше  и