на их знатность и положение, наступал им на ноги, 
когда они,
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 52
совсем опьянев, становились нахальными.
Я тоже был пьян, но не от вина, а от близости Нефернефернефер и прикосновений 
ее
руки. Когда она подала знак служанкам, они стали гасить огни, уносить столы и 
скамеечки,
подбирать растоптанные цветы и венки; рабы отнесли в носилки гостей, уснувших 
возле
винных кувшинов. Поэтому я спросил ее:
– Мне, наверное тоже пора уходить? – Но слова жгли меня, как соль жжет раны, 
ибо
невозможно было утратить ее, и каждое мгновение без нее становилось 
бессмысленным.
– Куда ты собираешься идти? – спросила она с притворным удивлением.
– Пойду коротать ночь возле твоего дома, – ответил я. – Пойду по всем фиванским 
храмам
приносить жертвы богам, чтобы возблагодарить их за то, что встретил тебя, ибо, 
увидев тебя, я
снова поверил в богов. Пойду срывать цветы с деревьев, чтобы разбросать их на 
твоем пути,
когда выйдешь из дому. Пойду покупать мирру, чтобы смазать петли твоих ворот.
Но она сказала, улыбаясь:
– У меня есть и цветы, и мирра. Будет лучше, если ты не уйдешь, возбужденный 
вином,
ты можешь пойти к другой женщине, а этого бы я не хотела.
Ее слова привели меня в такой восторг, что я едва не схватил ее в объятия, но 
она
отстранила меня:
– Нет! Мои служанки увидят, а я не хочу этого, хотя я и живу одна, я уважаемая 
женщина.
Но раз ты был честен со мнгой, я тоже буду с тобой честна. Мы повременим с тем, 
ради чего ты
пришел, а я отведу тебя в сад и расскажу тебе сказку.
Мы вышли в освещенный луной сад, где благоухали мирты и акации, а лотосы 
закрылись
на ночь в водоеме, края которого были выложены пестрыми камнями. Служанки слили 
нам на
руки воды для омовения, принесли жаркое из гуся и фрукты в меду, а 
Нефернефернефер
сказала:
– Ешь и веселись со мной, Синухе.
Но горло мое высохло от страсти, и я не мог есть. Она глядела на меня, 
шаловливо
улыбаясь, ела с аппетитом, и всякий раз, как она взглядывала на меня, в глазах 
ее отражалась
луна. Поев, сказала:
– Я обещала рассказать тебе сказку и расскажу ее, ведь до утра еще много 
времени, а мне
не хочется спать. Это сказка о Сатни, сыне Кемвеса, и о Табубуе – жрице богини 
Баст.
– Я слышал эту сказку, – сказал я, не в силах подавить свое нетерпение. – Я 
слышал ее
много раз, сестра. Иди ко мне, чтобы я мог заключить тебя в объятия, и ты 
уснешь положив
голову на мою руку. Иди ко мне, сестра моя, ибо тело мое изболелось от желания, 
а если ты не
придешь, я разобью лицо свое о камни и закричу от страсти.
Но она коснулась меня, говоря при этом:
– Молчи, молчи Синухе! Ты слишком горяч и пугаешь меня. Я расскажу тебе сказку,
чтобы ты успокоился. Слушай. Случилось так, что Сатни, сын Кемвеса, искал в 
храме книгу
Тота и увидел Табубуе, жрицу богини Баст. Совсем потеряв голову, он послал 
своего слугу
предложить ей десять дебенов золота, чтобы она согласилась повеселиться с ним 
часок. Но
Табубуе сказала: «Я жрица, а не женщина для увеселений. Если твой господин на 
самом деле
желает того, о чем говорит, пусть сам приходит в мой дом, где нас никто не 
увидит, чтобы мне
не нужно было вести себя подобно уличной девке». Сатни безмерно обрадовался 
этим словам и
поспешил в дом Табубуе. Она встретила его словами «Добро пожаловать!» и 
угостила вином.
Насладившись им, Сатни хотел предаться тому, ради чего пришел, но Табубуе 
остановила его:
«Ты обязательно попадешь во владения, которые уже принадлежат тебе, но я жрица, 
а не
какая-нибудь презренная женщина.