Близился вечер, и нам следовало поторопиться – Каптах вряд ли ошибался, 
предполагая,
что гребцы сумеют преодолеть страх, чтобы вернуть свою лодку, а их было 
десятеро силачей
против нас троих. Поэтому мы смазали тела маслом, испачкали глиной свои одежды 
и лица,
разделили оставшееся у меня золото и серебро и запрятали их у себя в одеждах. 
Мой сундучок
врачевателя, с которым я не хотел расстаться, мы завернули в ковер и взвалили 
на спину
Каптаху, несмотря на все его возражения, потом, бросив лодку в камышах, побрели 
к берегу. В
лодке остались припасы еды и пара кувшинов вина; по мнению Каптаха, гребцы этим
воспользуются, напьются допьяна и не станут нас преследовать. Если же они, 
протрезвев,
пойдут к судьям с доносами, то все десятеро расскажут по-разному, и их истории 
окажутся
такими бестолковыми, что служители закона прогонят их палками. Я тоже на это 
надеялся.
Так начались наши странствия. Мы дошли до засеянных земель, нашли караванный 
путь и
шагали по нему всю ночь, хотя Каптах ругался и проклинал час своего рождения 
из-за ноши,
которая свернула ему шею. Утром мы все добрались до селения, жители которого 
хорошо нас
приняли и прониклись к нам уважением за то, что, не убоявшись злых духов, мы 
шли ночью.
Они накормили нас кашей на молоке, продали нам двух мулов и, провожая, устроили 
праздник
– это были простосердечные люди, которые месяцами не видели клейменого серебра, 
оплачивая
свои долги и подати скотом и зерном; жили они в глиняных хижинах, где помещался 
и скот.
Так мы брели день за днем по дорогам Вавилонии, встречая торговцев и с 
поклонами
отступая к обочине при виде носилок со знатными людьми. Солнце опалило нашу 
кожу, одежда
превратилась в лохмотья, и мы привыкли выступать перед людьми на глинобитных 
площадках
для обмолота зерна. Я лил масло в воду, предвещая зрителям хорошие дни, богатые 
урожаи,
выгодные браки и рождение сыновей, потому что сочувствовал их бедности и не 
хотел
предсказывать ничего плохого. Они верили мне и очень радовались. Но если бы я 
говорил им
правду, мне пришлось бы предупредить их о наглых сборщиках налогов, о палочных 
ударах,
жадных судьях, голоде в неурожайные годы, тяжелых болезнях во время наводнений, 
саранче и
мухах, опаляющей засухе и гнилой воде в летние месяцы, об изнуряющем труде, за 
которым
последует смерть, ибо такова была жизнь этих бедных людей. Каптах рассказывал 
им сказки о
колдунах и царевнах, о дальних странах, где люди ходят, держа головы под мышкой,
 раз в год
оборачиваясь в волков, а они верили его историям, очень почитали его и угощали 
так, что он
растолстел. Минея танцевала для них на глиняных токах – чтобы не утратить 
мастерства, ей
следовало танцевать ежедневно, а они дивились ее искусству и говорили: «Никогда 
раньше не
видали мы ничего подобного».
Это путешествие было для меня очень полезно, благодаря ему я понял, что не 
только
богатые и знатные, но также и бедняки во всех странах и городах, в сущности, 
одинаковы и
думают одинаково, хотя у них разные обычаи и боги их зовутся по-разному. Я 
узнал, что
бедняки добрее богатых, так как, считая нас бедными, они приносили нам кашу и 
сухую рыбу,
не ожидая от нас ответных подарков – просто по доброте сердечной, тогда как 
богатые палками
отгоняли бедняков от своих дверей и презирали их. Я узнал, что беднякам тоже 
знакомы
радости и печали, тоска и смерть, и что ребенок бедняка является в мир точно 
таким же, как
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 131
дитя богача. Душа моя расположилась к ним, и, глядя на их простосердечие, я не 
мог не
исцелять их, если они бо