украсть золото, чтобы пить вино, веселиться и завести 
рабов, его
хватали и вешали на стене вниз головой в предостережение другим.
Прославляя таким образом это счастливое время, когда даже солнце светило ярче и 
ветер
был ласковей, чем нынче, я поведаю о своих путешествиях и обо всем, что видел и 
слышал. Но
прежде мне следует рассказать о своем возвращении в Симиру.
Когда я вернулся туда и вошел в дом, Каптах выбежал мне навстречу, громко вопя 
от
радости, и бросился в ноги со словами:
– Да будет благословен день, который привел господина моего домой! Ты все-таки
вернулся, а я ведь думал, что ты погиб на войне, пронзенный копьем, раз не 
захотел меня
послушаться и отправился поглядеть, что такое война. Но наш скарабей – могучий 
бог, он
сохранил тебя, и значит, сегодня хороший день. Сердце мое полно радости от того,
 что вижу
тебя, радость льется слезами из глаза моего, и я не могу себя унять, хотя и не 
стану теперь
наследником всего твоего золота, помещенного в торговые дома Симиры. Но я не 
жалею об
утрате богатства, ибо без тебя я подобен ягненку, потерявшему мать и способному 
только
жалобно блеять. Все дни мои без тебя были бы темны, и, пока тебя не было, я 
украл у тебя
ничуть не больше, чем раньше, я заботился о твоем состоянии, о доме и всех 
твоих интересах,
так что теперь ты богаче, чем был прежде.
Он обмыл мои ноги и полил мне воды на руки, он обихаживал меня как только мог,
продолжая все время реветь, пока я не велел ему замолчать и не сказал:
– Принимайся за сборы, мы отправляемся в далекий путь, который продлится, может
быть, много лет и будет связан со всякими трудностями, ибо нам следует попасть 
в Митанни, в
Вавилонию и на острова.
Каптах мгновенно умолк, от страха лицо его утратило глянец и стало серым.
– Скарабей свидетель, – закричал он, – господин мой лишился рассудка, мне лучше
связать его и поставить пиявки! Ведь в Симире нам так хорошо, мы едим хлеб с 
медом,
торговцы и чиновники уважают нас, а девы Астарты выучились у моряков всяким 
новым
приемам, которые очень нравятся мужчинам и заставляют их тела содрогаться 
подобно рыбам,
вытащенным из воды, так что тебе лучше всего скорее отправиться в храм с
жертвоприношением и забыть эти безумные речи.
Но я прервал его:
– Не сам я направляю шаги свои, а почему так – не хочу тебе говорить, – ведь ты 
раб и
глупец. Но пусть будет по-твоему: оставайся здесь, пока я путешествую, смотри 
за моим домом
и имуществом, веселись сколько хочешь с женщинами храма, которых я не стану 
называть
девами. Раз ты не желаешь ехать со мной, я поеду один, не хочу тебя принуждать, 
потому что
на долгом пути от тебя будет больше помехи, чем помощи.
Тут Каптах снова заревел:
– Истинно говорю, лучше бы мне вовсе не родиться на свет. И лучше бы не видать
счастливых дней, ибо чем слаще человеку живется, тем труднее ему отказаться от 
благ. Если бы
ты отправился в путешествие на месяц или на два, как бывало и раньше, я бы 
ничего тебе не
сказал, спокойно остался бы в Симире, но если путешествие твое продлится годы, 
может
случиться, что ты вообще никогда не вернешься и я никогда тебя не увижу, 
поэтому я должен
сопровождать тебя и взять с собой нашего скарабея – на таком пути тебе 
понадобится всякая
удача. Без скарабея ты свалишься в пропасть и разбойники проткнут тебя копьем, 
без меня и
моей опытности ты словно теленок, которому грабитель связал задние ноги, чтобы 
унести его
на плечах своих, без меня ты словно человек, глаза которого завязаны и он 
попусту шарит
руками, без меня каждый встречный с радостью тебя ограбит, а я этого не хочу, 
ибо если кто-то
должен тебя обкрадывать, так пусть это буду лучше я, потому что я краду 
умеренно, в
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 98
соответствии с твоими средствами и заботясь о твоих интересах. Но лучше всего 
было бы нам
остаться дома, в Си