себя всякую величественность, тронул руками 
мои
щеки, коснулся лбом моих плеч и сказал:
– Мне тяжело, что ты уезжаешь, Синухе, ибо я так же одинок, как ты, и тайн 
моего сердца
не знает ни один человек.
Я подумал, что, говоря так, он все еще тосковал о принцессе Бакетамон, красота 
которой
заворожила его.
Он дал мне много золота – гораздо больше, чем я мог себе даже представить, 
отдал,
наверное, все, что добыл в сирийском походе, и приказал своим воинам проводить 
меня до
пристани, чтобы я не опасался грабителей. Добравшись до моря, я поместил свое 
золото в
большой торговый дом и получил вместо него глиняные таблички, которые было 
безопасно
везти, ибо грабители не могли ими воспользоваться. Потом я поднялся на судно и 
отправился
обратно в Симиру.
Хочу лишь еще упомянуть, что перед отъездом из Иерусалима я вскрыл череп одному
воину, который получил в драке возле храма Атона удар дубиной по голове, от 
чего в черепе
образовалась глубокая вмятина. Пострадавший лежал при смерти, не в силах ни 
говорить, ни
пошевельнуть рукой. Несмотря на мои старания, он не поправился, хотя тело его 
стало горячим
и руки задвигались, но на следующий день он все-таки скончался.
Свиток шестой
ДЕНЬ ЛОЖНОГО ЦАРЯ
1
Прежде чем приступить к новой книге, должно мне восславить то далекое время, 
когда, не
ведая никаких помех и набираясь мудрости, путешествовал я из страны в страну, 
ибо такое
время никогда не вернется. Я ездил по миру, который уже сорок лет не знал войны,
 караванные
пути охранялись в нем от разбойников царскими стражами, а реки и море – 
военными судами
фараона. Границы были открыты, торговцы и путешественники, привозившие с собой 
золото,
становились желанными гостями в любом городе, люди не оскорбляли друг друга; 
встречаясь,
они кланялись, опустив руки к коленям, и перенимали друг у друга обычаи, а 
образованные
люди говорили и писали на многих языках. В черных землях поля орашались и 
приносили
большой урожай, а земли красных стран поил влагой Нил небесный. Стада свободно 
бродили
по лугам, пастухи не носили с собой копья, а играли на дудочках и распевали 
веселые песни.
Виноградники цвели, плодовые деревья ломились от тяжести плодов, жрецы жирели и
лоснились от притираний, из храмов к небесам возносился жертвенный дым, боги
благоденствовали, толстели от обильных жертвоприношений и были милостивы. 
Богатые
приумножали свое богатство, всемогущие становились еще могущественнее, а 
бедняки – еще
беднее, как с незапамятных времен определили боги, так что все люди были 
довольны и не
роптали. Таким помнится мне то давнее время, которое никогда не вернется, ибо 
тогда я был
еще молод, ноги мои не уставали от длинных переходов, глаза горели любопытством 
и
желанием видеть новое, а сердце жаждало знания и поглощало его большими дозами.
В доказательство того, что так было повсюду, могу сказать, что в вавилонском 
храме мне
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 97
безо всяких промедлений выдали золото по глиняной табличке, которую я получил в 
торговом
доме Симиры, и в каждом большом городе можно было купить вино, привезенное 
издалека, – в
городах Сирии продавалось отличное вавилонское горное вино, а в Вавилоне 
платили золотом
за сирийские вина. Каждый человек, имеющий золото, мог купить себе рабов или 
нанять слуг
любого цвета и роста, пола и возраста – детей, мужчин или молодых женщин, с 
которыми
можно было веселиться, но тот, у кого не было золота, вынужден был работать, и 
кожа его
становилась задубелой и грубой, а руки покрывались мозолями. Если же кто-нибудь 
пытался
вломиться в дом богача