аппарат, а если главным звеном этого аппарата являлся тот, пока что безымянный 
человек, то, фактически устраняя его, Бонд лишь выполнял данный ему приказ. 
Бонд сказал:
     - Обещать я вам ничего не могу, это вам должно быть понятно. Единственное, 
что я могу сказать с уверенностью, так это то, что, если этот человек 
попытается уничтожить меня, я уничтожу его.
     Синьор Кристатос достал из коробочки зубочистку, снял бумажную обертку и 
принялся чистить ногти. Обработав одну руку, он поднял глаза на Бонда и сказал:
     - Я не часто телаю ставки, когта не увеген в выиггыше. В этот газ я нагушу 
свое пгавило, так как не я плачу вам, а вы - мне. Так веть? Поэтому сейчас я 
там вам инфогмации, а тальше вы габотаете отин, соло. Завтга вечегом я улетаю в 
Кагаччи, гте у меня важные тела. Вам я могу только сообщить инфогмации. После 
этого вы сами себе хозяин и, - он бросил использованную зубочистку в пепельницу,
 - che sera, sera <Будь что будет... (ит.)>...
     - Согласен.
     Синьор Кристатос вместе со стулом пододвинулся к Бонду и начал тихо и 
быстро говорить. Он называл даты, имена, подкреплял их фактами, не тратя 
времени на второстепенные детали. Складывалась из всего этого короткая, но 
весьма поучительная история.
     В стране сейчас находилось две тысячи американских гангстеров итальянского 
происхождения, осужденных американским судом и высланных из Соединенных Штатов. 
Вряд ли где можно найти больших мерзавцев, чем эти, фигурирующих в самых черных 
списках полиции и благодаря своей репутации пригретых местными заправилами 
преступного мира. Сотня самых отпетых бандитов из этих двух тысяч объединила 
свои капиталы и маленькими группами отправилась в Бейрут, Стамбул, Танжер и 
Макао - крупнейшие контрабандные точки земного шара. Еще одна часть этой сотни 
работала курьерами, а главари через подставных лиц получили доступ к легальному,
 хотя и не крупному, фармацевтическому бизнесу в Милане. Сюда и стекались от 
маленьких групп опий и его производные. Переправлялись наркотики на небольшом 
корабле, курсировавшем по Средиземному морю, через стюардов итальянских 
чартерных рейсов и с помощью транзитных вагонов «Восточного экспресса», которые 
загружали в Стамбуле подкупленные гангстерами проводники. Миланская фирма - 
«Фармасия Коломба С.А.» - выступала в качестве и перевалочной базы, и 
перерабатывающей, где опий-сырец превращался в героин. А потом курьеры на 
машинах разных марок доставляли наркотик своим посредникам в Англии. Бонд 
прервал монолог:
     - Наши таможенники прекрасно справляются с вылавливанием такого рода 
контрабанды. Вряд ли в любом автомобиле есть место для тайника, о котором они 
не знали бы. Где же эти тайники?
     - В запасном колесе. В него как газ влезает пагтия нагкотиков на тватцать 
тысяч фунтов.
     - Неужели они так ни разу и не попались? Ни при въезде в Милан, ни при 
выезде?
     - Конечно, попатались. И много газ. Но эти гебятки вымупптованы как нато. 
Они знают, как себя вести, и они молчат. Если их сажают в тюгму, то за кажгый 
гот отсит-ки они получают тесять тысяч толлагов, а об их семьях как слетует 
заботятся. Если же все пгохотит ног-мально, то они телают хогошие теньги. Это - 
как коопегатив: кажтый получает свой кусок из общего котла, и только шефу 
положен еще и пгивагок.
     - Ну, хорошо. Так кто же он, этот человек? Синьор Кристатос поднес руку ко 
рту и тихо сказал сквозь пальцы:
     - Человека зовут Голубь, Энгико Коломбо. Это хозяин этого гестогана. Я 
потому и пгивел вас сюта, чтобы вы смогли на него взглянуть. Вон от ситит, 
толстяк, гятом с блонтинкой. Столик у кассы. Она из Вены. Зовут Лизль Баум. 
Догогая шлюха.
     - Значит, шлюха, - задумчиво произнес Бонд. Ему не было нужды смотреть на 
блондинку. Он обратил на нее внимание, как только вошел в ресторан. Наверное, 
ни один из мужчин-посетителей ресторана не мог не обратить на нее внимания. Она 
излучала как раз те самые веселье, шарм и очарование, которые, по идее, присущи 
всем жительницам Вены, но так редки на самом деле. Своим присутствием она как 
бы озаряла утолок ресторанного зала. У нее были невозможного оттенка пепельные 
волосы, вздернутый носик, широкий, улыбчивый рот, а шею обвивала черная 
шелковая ленточка. Джеймс Бонд знал, что взгляд ее не раз останавливался на нем 
в этот вечер. Ее кавалер произвел на Бонда впечатление богатого, 
жизнерадостного, старающегося брать от жизни все человека, любовницей которого 
она с удовольствием бы стала на некоторое время: она могла бы, при его щедрости,
 прекрасно пожить, а затем - расстаться без взаимных упреков и сожалений. В 
целом Бонд отнесся к нему даже с некоторой симпатией, так как вообще любил 
жизнерадостных, с широкой натурой людей. И уж если ему, Бонду, не судьба 
заполучить такую женщину, то пусть тогда она хотя бы попадет в хорошие руки. 
Так думалось Бонду, когда он впервые увидел эту парочку. А теперь что? Бонд 
искоса взглянул на них. Те чему-то весело смеялись. Мужчина погладил ее по щеке,
 поднялся и направился к двери с надписью «Служебный вход». Войдя туда, он 
плотно закрыл за собой дверь. Значит, это и был тот самый человек, стоявший во 
главе цепочки, по которой наркотики переправлялись в Англию. Человек, голову 
которого М, оценил в сто тысяч фунтов. Человек, которого Бонд должен был убить 
по воле Кристатоса. Ну что ж, пора приниматься за дело. Бонд пристально, не 
отрываясь, стал смотреть на блондинку, а когда она наконец подняла голову и 
встретилась с ним взглядом, улыбнулся ей. Она отвела взгляд, но Бонд заметил, 
как она улыбнулась краешками губ, как будто чему-то своему. А когда она достала