пистолет на предохранитель и сунул за пояс. Впервые он осознал, что пиджак 
исчез. Один из рукавов рубашки висел лохмотьями, и он оторвал и выбросил его. 
Пощупал правый задний карман брюк: портсигар пропал. Но паспорт и записная 
книжка в левом заднем кармане были на месте. Он вытащил их, рваные и мятые. Но 
деньги по-прежнему лежали в записной книжке. Он сунул документы обратно в 
карман.
     Какое-то время они ехали молча, и тишину ночи нарушали лишь рокот мотора, 
да перестук колес. До самого горизонта узкие полоски рельсов были прямыми, 
только в одном месте серебряная линия прерывалась: там была ветка, отводившая 
покрытую ржавчиной и бурьяном колею вправо, в горный массив. Слева же не было 
ничего, кроме бесконечной пустыни, на краю которой первые проблески солнца 
смутно обрисовывали голубым контуром заросли кактусов, а на расстоянии около 
трех километров отсвечивала металлом полоса дороги № 95.
     Дрезина весело неслась вперед. Никаких приборов в ней не было, кроме 
тормозного колеса и рычага с резиновой рукояткой подачи топлива, которая была 
повернута до отказа. Стрелка спидометра стояла на пятидесяти километрах в час. 
Пролетали километры и минуты, и Бонд все чаще посматривал назад, изучая 
встающее там красное зарево.
     Они ехали уже около часа, когда Бонд замер, скорее почувствовав, чем 
услышав, пульсирующий монотонный звук, исходящий от рельсов. Он опять оглянулся.
 Не чудится ли ему этот малюсенький желтый огонек на фоне горящего 
городка-привидения?
     Бонд ощутил знакомое покалывание кожи.
     - Ты ничего там сзади не видишь?
     Девушка повернулась. Затем, ничего не ответив, она уменьшила скорость, и 
звук мотора почти затих.
     Они прислушались. Да. Рельсы звучали. Пока еще чуть-чуть, едва слышно.
     - Это - "Пушечное ядро", - бесцветным тоном произнесла Тиффани. Она резко 
повернула ручку, и дрезина вновь набрала скорость.
     - Сколько он может выжать? - спросил Бонд.
     - Под сто.
     - Сколько еще до Риолайрта?
     - Около сорока. Бонд мысленно прикинул время и скорость.
     - Скоро они нас догонят. Хотя точно я не знаю когда. У тебя есть в запасе 
какие-нибудь хитрости?
     - Ни одной, - угрюмо сказала Тиффани.
     - Ничего, все будет в порядке, - утешая ее, сказал Бонд. - Ты, главное, 
рули. Может, он взорвется, или что-то в этом роде.
     - Ага, - сказала она.
     - Или может, у него завод кончится, или Спэнг забыл ключ от мотора в 
штанах, которые оставил дома.
     Минут пятнадцать они ехали молча, но теперь Бонд отчетливо видел свет 
огромного фонаря, рассекавший ночную мглу всего километрах в сорока за ними, и 
искры, вылетавшие из огромной трубы. Рельсы под ними уже дрожали, и то, что 
раньше казалось легким постукиванием, теперь переросло в угрожающий отдаленный 
грохот.
     Хорошо бы у них там дрова кончились, подумал Бонд и, повинуясь чувству 
опасности, спросил как можно более спокойно:
     - У нас, надеюсь, все в порядке с бензином?
     - Конечно, - ответила Тиффани. - Целую бочку залила. Индикатора никакого 
нет, но такой двигатель на одном литре работает черт знает сколько.
     Не успела она закончить фразу, как мотор, будто выражая свое отношение к 
сказанному, чихнул. Но тут же бойко заработал. - Господи, - прошептала девушка. 
- Ты слышал?
     Бонд помолчал. Он почувствовал, как у него вспотели ладони.
     Опять мотор чихнул.
     Тиффани нежно погладила рычаг. - Ну, милый мой, хороший моторчик, - 
жалобно сказала она, дорогой, умный моторчик. Сжалься.
     В ответ мотор еще несколько раз чихнул, свистнул и умолк. Они катились по 
инерции. Тридцать километров в час, двадцать, десять, пять... Последний, 
судорожный поворот рычага, бессильный пинок по кожуху мотора, и они 
остановились.
     Бонд выругался. Кривясь от боли, он слез на насыпь и, хромая, подошел к 
баку для топлива, стоявшему на дрезине сзади. Бонд достал окровавленный платок, 
отвинтил крышку и опустил платок в бак, пока не достал до дна. Потом вытащил 
платок и пощупал его. Сухой.
     - Приехали, - сказал он девушке. - Теперь давай думать.
     Он поглядел по сторонам. Слева прятаться негде, а до дороги - три 
километра. Туда они могут успеть добраться и спрятаться там. Но надолго ли? 
Однако другого пути нет. Земля под ногами уже дрожала. Он посмотрел на летящий 
к ним свет фонаря. Сколько еще? Два-три километра? Увидит ли Спэнг дрезину 
вовремя? Успеет ли он остановиться? Сойдет ли поезд с рельсов? Но тут Бонд 
вспомнил про огромный скотосбрасыватель, который сметет маленькую дрезину как 
пушинку.
     - Пошли, Тиффани, - сказал он. - Надо успеть добраться до гор.
     Где же она? Он обошел дрезину. Девушка бежала по шпалам ему навстречу, 
задыхаясь.
     - Там впереди, совсем рядом, ветка, - выдохнула она. - Если нам удастся 
затолкнуть ее туда и перевести стрелку, он может не заметить нас и промчаться 
мимо.