показал на целый лес флажков, расположившихся вокруг "Трафальгарского дворца".
     - Эта точка на карте очень раздражает тех, кто составляет такие карты, - 
сказал он. - Каждый месяц сюда втыкается столько булавок, что им приходится 
наклеивать сверху новый листок бумаги, чтобы было куда вкалывать флажки в 
следующий раз.
     Приближаясь к концу коридора, Бонд услышал, как где-то рядом рояль 
наигрывал довольно грустную мелодию. У двери в номер 350-й он понял, что музыка 
раздается оттуда. Он даже узнал мелодию - "Желтые листья". Он постучал.
     - Входи, - портье, видимо, позвонил в номер, и его там ждали.
     Бонд вошел в небольшую прихожую и закрыл за собой дверь.
     - Запри, - сказал голос, раздавшийся из спальни.
     Бонд сделал как ему велели и прошел на середину комнаты, пока не оказался 
напротив открытой двери в спальню. Когда он шел мимо портативного проигрывателя,
 пианист на пластинке начал играть. Полуобнаженная, она сидела перед туалетным 
столиком лицом к спинке стула, глядя в трехстворчатое зеркало и положив 
подбородок на скрещенные руки. Вся ее поза была расслабленной и как бы 
небрежной. Узенькая черная полоска лифчика на спине и черные кружевные трусики 
не могли оставить Бонда равнодушным.
     Девушка закончила изучение собственного отражения в зеркале и принялась 
спокойно разглядывать Бонда.
     - Так это ты новый помощник, - сказала она хрипловатым голосом, не 
терпящим возражений. - Садись и послушай музыку. Эта пластинка - лучше всех.
     Ситуация начала забавлять Бонда. Он послушно направился к стоявшему рядом 
глубокому креслу, подвинул его так, чтобы видеть девушку через дверной проем, и 
сел.
     - Не возражаешь, если я закурю? - спросил он, вынимая из портсигара 
сигарету.
     - Пожалуйста, если тебе больше нравится именно такой вид самоубийства.
     Мисс Кейс возобновила молчаливое изучение своего лица в зеркале, а пианист 
на пластинке приступил к "J’attendrai". Это была последняя вещь, и 
проигрыватель замолк. Не обращая на Бонда ни малейшего внимания, девушка, 
поигрывая бедрами, встала и потянулась. Она слегка повернула голову, и грива 
золотистых волос тяжело упала на плечи.
     - Если нравится - переверни, - сказал она безразличным тоном. - Я буду 
через пару минут. - И она исчезла из поля зрения.
     Бонд подошел к проигрывателю и взял пластинку в руки. Это был концерт 
Джорджа Фейера в сопровождении ритмсекции. Бонд запомнил индекс пластинки - Vox 
500. Он посмотрел, какие вещи есть на обороте, и, пропустив "La Vie en Rose", с 
которой у него были связаны определенные воспоминания, поставил "Avrill au 
Portugal".
     Прежде чем отойти от проигрывателя, он вытащил из-под него подставку и 
поднес ее к стоявшей на письменном столе лампе. Повертев ее при свете лампы, он 
обнаружил, что никаких следов на ней не было. Бонд пожал плечами, положил ее на 
место и вернулся в свое кресло.
     Ему подумалось, что эта музыка гармонирует с девушкой. Казалось, что все 
мелодии написаны специально для нее. Не удивительно, что это ее любимая 
пластинка. В ней была та же бесстыдная чувственность, манерность и пикантность, 
что и в глазах девушки, когда она изучала его отражение в зеркале.
     Бонд не пытался заранее представить себе, как должна выглядеть некая мисс 
Кейс, которой поручено следить за ним на всем пути в Америку. Он считал само 
собой разумеющимся, что это будет уголовного вида потрепанная бабенка с рыбьими 
глазами - жесткая угрюмая женщина, уже знающая "маршрут", чье тело больше не 
могло заинтересовать бандитов, на которых она работала. У этой девушки, хотя 
она и была, безусловно, тертым калачом, кожа дышала свежестью, какой бы ни была 
история ее тела.
     Как же ее зовут? Бонд вновь поднялся и подошел к проигрывателю. На 
прикрепленной к ручке бирке компании "Пан-ам" было написано: "Мисс Т. Кейс". Т.
? Бонд вернулся в кресло. Тереза? Тэсс? Труди? Тилли? Вроде бы ни одно из имен 
не подходило. И уж, конечно, не Трикси, Тони или Томми.
     Он все еще размышлял над этой сложной проблемой, когда она бесшумно вышла 
из спальни и остановилась, опершись локтем о дверной косяк и подперев голову 
ладонью. Она задумчиво смотрела на Бонда.
     Бонд неторопливо поднялся и посмотрел на нее.
     Если не считать шляпки, маленькой и черной, которую она держала в 
свободной руке, мисс Кейс было готова к выходу. На ней был шикарный черный, 
сшитый на заказ костюм, оливкового цвета блузка, застегнутая до горла, 
золотистые чулки и черные, на вид - очень дорогие, туфли крокодиловой кожи с 
квадратными носками. На левой руке - элегантные золотые часики на черном 
ремешке, на правой - массивный золотой браслет. Средний палец правой руки 
украшало кольцо с сияющим продолговатым бриллиантом, а в ушах - золотые серьги 
с плоскими жемчужинами.
     Она была очень красива. Вызывающе красива. Весь ее вид кричал: идите вы 
все к черту! Невольно думалось, что красота ее - вещь в себе, и что ей 
совершенно наплевать, что могут подумать о ней мужчины. Брови над большими 
насмешливыми серыми глазами были иронично приподняты и, казалось, говорили: 
"Конечно, приятель, подойти, попробуй. Но горе тебе, если ты не супермен".
     Сами глаза были какими-то переливчатыми. Если подвески люстры переливчаты, 
сама люстра при изменении света меняет цвет. Так и глаза этой девушки меняли 
свой цвет от светло-серого до сочного серо-голубого. На ее слегка загорелом 
лице не было никакой косметики, кроме бордовой помады на сочных мягких и