я пренебрегал не 
только вами. Клянусь, что никогда больше не сделаю ничего такого, что могло бы 
обидеть вас а если нарушу эту клятву, то готов понести любое наказание.

Так ласково убеждал женщину Гэндзи. Но слишком трудно было поверить в его 
искренность.

Многое препятствовало ему остаться в этом доме на ночь, не говоря уже о том, 
что хозяйку дома, стыдившуюся своей бедности, явно подавляло его великолепие. 
Поэтому, придумав достойное оправдание, Гэндзи решил уехать.

Хоть и не он посадил сосну перед домом (157), но за это время она еще выше 
взметнула свои ветви. Глядя на нее, Гэндзи с грустью подумал о минувших годах и 
лунах, и все, пережитое им, показалось ему далеким, томительным сном.

- Не смог я пройти
Мимо волн цветущих глициний
Не потому ли, 
Что сосна у твоих ворот 
Напомнила: здесь меня ждут...

И в самом деле, как давно это было... С тех пор в столице произошло немало 
волнующих перемен, когда-нибудь я расскажу вам, как, разлученный с родными и 
близкими, жил в глуши (126). Как ни странно, но я почему-то уверен, что и вы ни 
с кем, кроме меня, не можете поделиться своими горестями и печалями, а ведь их, 
наверное, было немало в прошедшие вёсны и зимы,- говорит Гэндзи, а женщина чуть 
слышно отвечает:

- Тщетно сосна
Все эти долгие годы
Ждала у ворот,
Лишь цветы своей пышной красою
Сумели тебя привлечь...

Ее робкие, еле заметные движения, сладостное благоухание рукавов невольно 
вселили в сердце Гэндзи надежду: "А что, если за эти долгие годы..."

Луна готова была скрыться за горой, и сквозь открытую западную боковую дверь ее 
яркое сияние беспрепятственно проникало в дом - ведь галерей давно уже не было, 
да и от застрехи ничего не осталось. В лунном свете были хорошо видны 
внутренние покои, которые благодаря целиком сохранившемуся с давних времен 
убранству выгодно отличались от дома, заросшего плакун-травою (158).

Гэндзи невольно вспомнилась героиня древней повести, которая разрушила пагоду7. 
Право, стремление дочери принца поддерживать дом в неизменном виде не могло не 
вызывать восхищение, даже ее чрезмерная застенчивость теперь казалась Гэндзи 
скорее достоинством, чем недостатком, ибо он видел в ней проявление душевного 
благородства. "Хотя бы поэтому я не должен пренебрегать ею",- думал он, кляня 
себя за то, что, поглощенный собственными невзгодами, совершенно ее забыл. Как 
же она, должно быть, страдала, бедняжка!

Обитательницы Сада, где опадают цветы, жили тихо и скромно, их дом не блистал 
ни великолепием, ни современной роскошью убранства, а потому не составлял 
разительной противоположности с домом принца Хитати, так что многие изъяны 
последнего остались сокрытыми от взора Гэндзи.

Накануне празднества Камо и Священного омовения в дом Гэндзи присылалось обычно 
множество разнообразнейших даров, коими он оделял всех, кто в том нуждался. На 
сей раз не забыл он и дочери принца Хитати. Дав соответствующие указания самым 
верным своим приближенным, Гэндзи послал в ее дом слуг, велев им расчистить сад 
от зарослей полыни, а также укрепить деревянную изгородь и произвести ряд 
других работ, имеющих целью придать дому вид, достойный звания его владелицы. 
Сам же он не навещал ее, опасаясь, что люди начнут судачить: "И где он нашел 
такую?" Однако он довольно часто писал к ней, а однажды сообщил, что неподалеку 
от его жилища на Второй линии строится просторный новый дом, где она могла бы 
разместиться со всеми своими прислужницами.

"Подберите же себе хороших служанок",- писал он, простирая свои заботы до таких 
мелочей, и обитательницы этого мрачного, заросшего полынью жилища, не зная, как 
и благодарить его, обращали взоры к небу и кланялись в сторону Второй линии.

Всем было известно, что Гэндзи никогда не удостаивал внимания обычных, ничем не 
выдающихся женщин. Даже если речь шла о случайной прихоти, он предпочитал иметь 
дело с признанными красавицами, о которых слава разносилась по всему миру. 
Почему же теперь он связал себя с женщиной, которую даже заурядной назвать было 
трудно? Что за непостижимая причуда? Скорее всего меж ними существовала связь, 
корнями уходившая в далекое прошлое...

Многие дамы как высокого, так и низкого звания, ранее прислуживавшие дочери 
принца Хитати, но в тяжелые для нее времена с презрением - хватит, мол, с нас! 
- покинувшие ее, теперь наперебой предлагали ей свои услуги. Только попав в 
ничем не примечательные дома простых наместник