|
Ее влиятельный дед не пожалел сил для того,
чтобы церемония прошла с подобающей пышностью. Известно было, что и принц
Хёбукё прочит во Дворец свою среднюю дочь: во всяком случае, ее воспитанию
уделялось особое внимание. В мире об этой девице отзывались весьма благосклонно,
но, кажется, министр Двора не считал ее достойной столь высокого положения. И
вряд ли принц мог надеяться...
Осенью Гэндзи, сопутствуемый пышной свитой, выехал в Сумиёси, Дабы
отблагодарить богов за то, что вняли его молитвам. В мире только и говорили что
об этом событии. Юноши из знатнейших столичных семейств, придворные оспаривали
друг у друга честь сопровождать его.
Случилось так, что примерно в то же время в Сумиёси выехала госпожа Акаси. Имея
обыкновение посещать святилище ежегодно, она по разного причинам не смогла
поехать туда ни в прошлом, ни в нынешнем году и потому желала, помимо всего
прочего, получить прощение за невольное небрежение.
Она добиралась до Сумиёси морем, и, когда ладья пристала к берегу, внимание ее
привлекло необычное скопление народа: шумные толпы паломников устремлялись к
святилищу с богатыми дарами в руках. Тут же она заметила десятерых роскошно
одетых танцоров7, затмевающих один другого миловидностью лиц и стройностью
станов.
- Кто это? - спросили ее спутники.
- Неужели в мире есть люди, не слыхавшие о благодарственном паломничестве
господина министра Двора? - ответил кто-то из приближенных Гэндзи, и все, даже
самые низкие слуги, громко засмеялись, весьма довольные произведенным
впечатлением.
В самом деле, могла ли она ожидать?.. Посмотреть на него издалека?. Не для того
ли, чтобы лишний раз убедиться в том, сколь неодолима разделяющая их преграда?
И все же она была связана с ним нерасторжимыми узами... Так почему же ей нельзя
было даже приблизиться к нему, тогда как все эти люди, в большинстве своем
весьма невысокого звания, радостно суетились вокруг, почитая за честь
находиться рядом? "Сколь тяжкими преступлениями должно быть обременено мое
прошлое! Иначе разве случилось бы так, чтобы я, отдающая ему все свои помыслы,
тоскующая в разлуке с ним, ничего не знала об этом паломничестве? О, я никогда
не приехала бы сюда..." - беспрестанно думала женщина и плакала тайком.
Невозможно было сосчитать всех участников этой блестящей процессии: светлые и
темные платья казались весенними цветами и алыми осенними листьями,
разбросанными по темной зелени соснового бора. Среди чиновников Шестого ранга
выделялись куродо, облаченные в зеленые одеяния, а тот Укон-но дзо-но куродо,
который некогда пенял за жестокость богам из святилища Камо, успел сделаться
"носителем колчана", югэи, и имел собственных телохранителей, производящих
весьма внушительное впечатление.
Ёсикиё, судя по всему, получил звание эмон-но сукэ, лицо его выражало крайнюю
степень довольства, он был просто великолепен в своем ярко-алом наряде.
Многие старые знакомцы возникали перед ее взором, почти неузнаваемые в своих
новых роскошных одеяниях.
Всем видом своим говоря: "А о чем нам печалиться?", благородные юноши и
придворные старались затмить друг друга. Изысканнейшие наряды, празднично
украшенная сбруя - право, для деревенских жителей это было редкостное, поистине
незабываемое зрелище.
Когда взор госпожи Акаси обращался к стоящей поодаль карете Гэндзи, сердце ее
трепетало, и она невольно опускала глаза, даже не пытаясь уловить дорогие черты.
Вспомнив о министре из Кавара8, Государь прислал Гэндзи десятерых
мальчиков-телохранителей, и эти миловидные отроки одинакового роста и сложения,
в прелестных одеяниях, с волосами, закрученными жгутами у висков и изящно
перевязанными лиловыми шнурами, цвет которых сгущался к концам, сообщали
процессии невиданное великолепие.
Люди склонялись почтительно перед молодым господином из дома Великого министра.
Он ехал верхом в сопровождении одинаково одетых мальчиков-телохранителей. Свита
его сразу же бросалась в глаза, вызывая всеобщее восхищение.
Госпоже Акаси показалось, что, нечаянно проникнув взором в недоступные глубины
далеких небес, она узрела скрытую там красоту. Сердце ее мучительно сжалось при
мысли о дочери, и еще усерднее стала она взывать к богу Сумиёси.
Тем временем прибыл правитель здешних земель и воздал Гэндзи такие почести,
которых не удостоился бы ни один другой министр. Госпожа Акаси почувствовала,
что не может больше оставаться здесь.
"Стоит ли мне, ничтожной, появляться теперь со своими малыми дарами? Ведь боги
и не заметят их. Впрочем, возвращаться ни с чем тоже неразумно... Пожалуй
|
|