ут за время разлуки
И нынешний строй сохранят,-

говорит Гэндзи.

- Мы непременно увидимся, прежде чем разладится это кото,- обещает он ей. Но 
она рыдает, думая лишь о близкой разлуке. И кто решился бы осудить ее?

Настало утро отъезда. Гэндзи покинул дом на холме глубокой ночью. Приехавшие за 
ним люди шумели и суетились, да и сам он пребывал в крайней растерянности, но 
все же, улучив миг, когда рядом никого не было, отправил молодой госпоже 
письмо:

"С какою тоской 
Покидает волна этот берег, 
Чтобы исчезнуть вдали. 
Неизбывна тревога за тех, 
Кто остается у моря".

Вот что она ответила:

"Скоро бедный приют,
Где я долгие годы влачила,
В запустенье придет.
Не лучше ли броситься в волны,
Тебя уносящие вдаль?"

Прочитав это весьма откровенное послание, Гэндзи, как ни старался, не мог 
удержаться от слез. Люди, не знавшие, в чем дело, смотрели на него с 
сочувствием: "Видно, и к такому жилищу можно привыкнуть, если долго прожить в 
нем. Вот он и печалится, с ним расставаясь".

Ёсикиё же и прочие испытывали некоторую досаду, видя, что чувство Гэндзи 
оказалось куда сильнее, чем им представлялось. Как ни радовало всех возвращение 
в столицу, мысль о том, что сегодня они навсегда расстаются с этим побережьем, 
не могла не печалить, многие вздыхали, сетуя на разлуку, и немало было пролито 
слез. Впрочем, стоит ли все это описывать?

Вступивший на Путь лично позаботился о том, чтобы церемония прощания прошла с 
необыкновенной пышностью. Все приближенные Гэндзи, даже слуги самых низших 
разрядов, получили прекрасные дорожные одежды. И когда только он успел их 
подготовить? Надобно ли говорить о том, какое количество даров получил сам 
Гэндзи? Слуги несли за ним великое множество ларцов, наполненных превосходными 
изделиями местных мастеров, которые вполне заслуживали чести быть 
преподнесенными в дар столичному жителю. Все до мелочей было подготовлено с 
величайшей заботливостью и отменным вкусом. К охотничьему платью, которое 
Гэндзи предстояло сегодня надеть, была прикреплена записка:

"Набежала волна,
И промокло сшитое мною
Дорожное платье.
Боюсь, что, от соли поблекнув,
Оно будет тебе не по вкусу..."

Как ни занят был Гэндзи, не ответить он не мог:

"Хочу и тебе
На память платье оставить,
Ведь нам суждено
Провести вдали друг от друга
Немало дней и ночей..."

Надев присланное госпожой платье - ведь она сшила его нарочно для этого случая,
- он послал ей свое. Но сколько мучительных воспоминаний должен был пробудить в 
ее сердце этот прощальный дар! Великолепный наряд еще хранил аромат его тела, и 
могла ли она спокойно смотреть на него?

- Давно уже отказался я от всего мирского, но не иметь возможности даже 
проводить вас сегодня...- сетовал Вступивший на Путь, и лицо его искажалось от 
сдерживаемых рыданий. Нетрудно себе представить, что при всем несомненном к 
нему сочувствии кое-кто из молодых прислужниц не устоял перед искушением 
посмеяться над ним.

- Отвратившись от мира, 
Соленым морским ветрам 
Отдался на волю, 
Но, увы, до сих пор не могу 
С этим берегом я расстаться...

Мрак, царящий в моей душе, будет лишь сгущаться отныне (3). Позвольте же 
проводить вас хотя бы до заставы...- говорил он.- Может быть, слишком дерзко с 
моей стороны просить об этом, но если вдруг вспомните вы о ней...

Гэндзи был растроган до слез, и что на свете могл