ли залива. Недолго находились они в пути, но и 
такое путешествие было внове для Гэндзи, до сих пор не изведавшего ни тягот, ни 
радостей, какие выпадают на долю странника.

Место, известное под названием Оэдоно 7, дворец Большой реки, оказалось в таком 
запустении, что его можно было узнать лишь по соснам.

Осталось в веках 
Славное имя скитальца 
Из китайской земли 8. 
Но легче ли мне теперь 
Брести без надежды, без цели?

Глядя, как волны, ударяясь о берег, убегали обратно, вдаль, Гэндзи произнес: 
"Как я вам завидую, волны!" (112) Эта известная всем старинная песня прозвучала 
здесь совершенно по-новому и показалась его спутникам особенно трогательной и 
печальной. Гэндзи оборотился назад: там, откуда они приехали, терялись в дымке 
горы, такие далекие, словно они и вправду были уже "за три тысячи ли..." 9. И 
брызги с весла обильно увлажнили рукава... (113) Какая тоска!

Родная земля
Осталась за горной грядою,
В дымке исчезла.
Но разве теперь над нами
Не та же обитель туч?

Увы, ничто не радовало здесь душу. 

Место, долженствующее стать его пристанищем, было совсем недалеко от того, о 
котором Юкихира-тюнагон когда-то сказал: "С трав морских капли соли стекают, и 
текут безрадостно дни" (114).

Дом стоял в некотором удалении от моря, среди мрачных скал, один вид которых 
нагонял тоску. Все вокруг, начиная с изгороди, было непривычно взору Гэндзи. 
Крытый мискантом дом, длинные, похожие на галереи строения под тростниковыми 
крышами были по-своему красивы. Вполне обыкновенное для такой местности жилище 
поразило Гэндзи своей новизной, и невольно вспомнились ему утехи давно минувших 
дней: "Право, когда б не обстоятельства..."

Гэндзи призвал управителей поблизости расположенных владений своих, и 
Ёсикиё-асон, один из самых преданных ему служителей Домашней управы, принял на 
себя все заботы, связанные с переустройством дома. Гэндзи был растроган до слез.


За сравнительно короткое время дом был приведен в полный порядок, и вид его 
радовал взоры. В сад провели воду, повсюду посадили деревья, и постепенно 
Гэндзи начал свыкаться с новым окружением, хотя ему до сих пор не верилось, что 
все это происходит наяву.

Местным правителем оказался человек, хорошо знакомый Гэндзи и втайне к нему 
расположенный, а потому всегда готовый услужить. Дом Гэндзи, где было 
многолюдно и шумно, не имел ничего общего со случайным приютом в пути, и лишь 
то обстоятельство, что рядом с ним не было человека, которому он мог высказать 
мысли и чувства, в его душе зарождавшиеся, удручало его, иногда ему казалось 
даже, что он попал в чужой, неведомый край. "Как же я смогу прожить здесь 
долгие луны и годы?" - с ужасом думал он.

Между тем жизнь постепенно налаживалась. Скоро началась пора долгих ливней, и 
мысли Гэндзи невольно устремились в столицу. Многих вспоминал он с тоской, и 
прежде всего госпожу из Западного флигеля, чье печальное лицо до сих пор стояло 
перед его мысленным взором. Он часто думал о принце Весенних покоев, о своем 
маленьком сыне,- как беспечно играл он в тот день! - и о многих, многих других. 
В конце концов Гэндзи отправил в столицу гонца. Лишь с большим трудом удалось 
ему написать письмо Вступившей на Путь Государыне, ибо едва он брался за кисть, 
как слезы застилали его взор. Но вот что он написал ей в конце концов:

"На острове Сосен
Как живешь ты теперь, рыбачка,
В хижине бедной,
Когда здесь, у залива Сума,
Капли соли стекают с трав... (99, 114)

Печаль всегда живет в моем сердце, но ныне свет померк в очах, и неразличимы во 
тьме прошедшее и будущее. Право,