арика, 
годы которого близятся к концу, опережает твое собственное дитя.

Изо всех сил старался министр преодолеть волнение, и нельзя было без жалости 
смотреть на него.

- Всем известно, сколь неисповедимы пути мира, - отвечает Гэндзи, сам то и дело 
всхлипывая, - и невозможно предугадать, кто останется, а кто уйдет раньше, и 
все же, теряя близких, каждый раз испытываешь ни с чем не сравнимое потрясение. 
Разумеется, я расскажу обо всем Государю, и он наверняка поймет вас.

- Дождь не перестает, спешите же, пока не стемнело, - торопит его министр.

За занавесями, перегородками, везде, куда может проникнуть взор, сидят, 
прижавшись друг к другу, дамы в темно- и светло-серых одеяниях, числом около 
тридцати. Уныло понурившись, они роняют слезы, и сердце Гэндзи печально 
сжимается.

- Остается здесь существо, которое не можете вы лишить своих попечений, и я 
утешаюсь, говоря себе: "Все-таки и теперь будет он заходить в наш дом". Но 
неразумные дамы совсем пали духом, им кажется, что они видят вас сегодня в 
последний раз, что, уехав, вы позабудете этот старый приют. Даже вечная разлука 
с госпожой, пожалуй, печалит их меньше, чем расставание с вами, слишком тяжело 
сознавать, что бесследно уходят в прошлое годы, когда, хоть и нечасто, выпадало 
им счастье близко видеть вас. И это неудивительно. О, я не мог не замечать, что 
в ваших отношениях с супругой не возникло доверительной близости, но тешил себя 
надеждой, увы, напрасной, что, быть может, когда-нибудь... В самом деле, какой 
тягостный вечер... - говорит министр и снова плачет.

- Уверяю вас, ваши опасения напрасны. Если раньше я и позволял себе так долго 
не наведываться к вам, то только потому, что, так же как и вы, надеялся на 
будущее, легкомысленно полагая, что когда-нибудь... Теперь же мне не на что 
надеяться, так стану ли я вами пренебрегать? - говорит Гэндзи и выходит, 
печально вздыхая, а министр, проводив его, возвращается в покои.

Все здесь, начиная с убранства, осталось таким же, как в прежние дни, но 
кажется, что перед тобой - пустая скорлупка цикады... Перед занавесом 
разбросаны принадлежности для письма. Подняв исписанные почерком Гэндзи листки 
бумаги, министр разглядывает их, отирая глаза, и нетрудно предположить, что 
некоторые молодые дамы, на него глядя, улыбаются сквозь слезы. Строки из 
чувствительных старинных стихов, китайских и японских, небрежно начертанные 
разными знаками - и скорописными и уставными... "Какой прекрасный почерк!"- 
возведя глаза к небу, восхищается министр. Может ли он не жалеть, что отныне 
Гэндзи станет ему чужим?

"Неуютен расшитый широкий покров, кто с властителем делит его?" - написано на 
листке бумаги, а рядом:

"К той, что ушла,
Сердце в тоске стремится,
Увы, нелегко
Расставаться с привычным ложем,
На котором лежали вдвоем..."

Возле слов "как приникший к ним иней тяжел..."27 начертано:

"Тебя рядом уж нет,
Пыль густая покрыла ложе,
Сколько ночей
С лепестков "вечного лета"
Буду стряхивать я росу?" (12)

Среди бумаг - засохшие цветы, видно те самые. Показав их супруге, министр 
говорит:

- Воистину, велико наше горе, но я нахожу утешение в мысли, что мир знает 
немало подобных примеров. Как ни горько сознавать, что, будучи связанной с нами 
столь ненадолго, она причинила нам столько страданий, я все же стараюсь 
смириться, видя в том неизбежное предопределение, возникшее еще в предыдущей 
жизни. Но влекутся дни, и тоска становится все нестерпимее, а сегодня и 
господин Дайсё покинул нас, став нам отныне чужим. Право, это больше, чем 
способен вынести человек. Прежде мы горевали, когда он приходил слишком редко, 
печалились, лишь день или два его не видя, так как же нам жить, когда утрачен 
свет наших дней и ночей?

Голос больше не повинуется ему, и он плачет, а сидящие перед ним прислужницы 
содрогаются от рыданий, на него глядя. Право, какой унылый, холодный вечер! 
Молодые дамы, сходясь там и здесь, поверяют друг другу свои печали.

- Господин изволит полагать, что мы должны находить утешение в заботах о 
младенце, но ведь он так еще мал, этот прощальный дар госпожи... - сетуют они, 
и некоторые решают: "Уедем ненадолго, а потом снова вернемся". Новые разлуки - 
новые испы