снули, То-но тюдзё, крадучись, пробрался внутрь. 
Гэндзи уже задремал, когда до слуха его вдруг донесся звук приближающихся шагов.
 Разумеется, ему и в голову не пришло, что это То-но тюдзё. "Верно, Сури-но 
ками все не может забыть ее..." - предположил он и содрогнулся от ужаса при 
мысли, что столь немолодой уже человек станет свидетелем его недостойного 
поведения:

- Я немедленно ухожу! - заявил он. - Наверняка вас и паук известил (13), а вы 
так жестоко обманули меня. - И, подхватив свое платье, скрылся за ширмой.

То-но тюдзё, трепеща от радости, подошел к ширме, за которой стоял Гэндзи, и 
начал ее с треском складывать, стараясь производить как можно больше шума. Дама 
же, будучи, несмотря на преклонный возраст, особой, весьма искушенной в 
любовных делах, и имея немалый опыт по части столь двусмысленных положений, при 
всей своей растерянности думала лишь об одном: "Что же он с ним сделает?" - и, 
дрожа от страха, цеплялась за То-но тюдзё.

А у Гэндзи было одно желание: ускользнуть, оставшись неузнанным. Однако 
вспомнив, что одежда его в беспорядке и шапка помята, он медлил в 
нерешительности - право, вид у него будет весьма нелепый, коли попытается он 
спастись бегством.

То-но тюдзё же, опасаясь, что Гэндзи его узнает, не произносил ни слова. Будто 
в неистовой ярости выхватил он меч, и женщина с криком: "Помогите, не надо!" - 
бросилась к нему, складывая в мольбе руки. То-но тюдзё едва удержался от смеха. 
Право, трудно себе представить более нелепое зрелище: женщина в возрасте 
пятидесяти семи или пятидесяти восьми лет - что не так-то просто скрыть, 
несмотря на все ее старания придать наружности своей юную соблазнительность, - 
полуодетая, забыв о приличиях, крича и дрожа от страха, кидается от одного 
двадцатилетнего красавца к другому.

Чем больше старался То-но тюдзё убедить Гэндзи в том, что перед ним совершенно 
чужой человек, чем более угрожающие позы принимал, тем быстрее тот догадался, с 
кем имеет дело. "Выследил меня и решил подшутить", - понял Гэндзи, и ему сразу 
стало смешно. Уверившись же в том, что перед ним действительно То-но тюдзё, он 
решил позабавиться и, схватив его за руку, в которой тот держал меч, больно 
ущипнул. То-но тюдзё стало досадно, что его узнали, но, не в силах более 
сдерживаться, он расхохотался.

- В своем ли ты уме? Хороши шутки! Дай же мне одеться! - говорит Гэндзи, но 
То-но тюдзё вцепляется в его одежды и не отдает.

- Тогда раздевайся и ты, - требует Гэндзи, пытаясь развязать его пояс и стянуть 
с него платье, но То-но тюдзё упирается: "Нет, ни за что!" Никто не хочет 
уступать, и в конце концов нижнее платье Гэндзи с треском лопается.

- Право, как ни таись,
Все равно станет тайное явным.
Каждый к себе
Тянул, и вот - пополам
Разорвано нижнее платье.

"Если сверху наденешь" (65)... - говорит То-но тюдзё. Гэндзи отвечает:

- Известно тебе -
Ничего в этом мире не скроешь.
Тонкий летний наряд
Рвется быстро, и стоит ли рваться
В судьи, коль сам небезгрешен?

Такими песнями обменявшись, они покинули Дворец, оба весьма помятые, но вполне 
довольные друг другом.

Вернувшись домой, Гэндзи лег, с досадой думая о том, что То-но тюдзё удалось 
все-таки выследить его.

Обиженная Гэн-найси-но сукэ на следующее утро прислала ему забытые в спешке 
шаровары и пояс.

"Бесполезно теперь
О своих говорить обидах.
Одна за одной
Нахлынули волны, но разом
Отступили, лишь влажен песок...

„Уже обнажилось дно" (66)" - написала она.

"Какая бесцеремонность!" - возмутился было Гэндзи, но потом, подумав, что ей 
теперь и самой должно быть неловко, смягчился:

"Разве может смутить
Меня ярость волны свирепой?
Пусть ярится себе.
Лишь обидно, что диким объятьям
Покориться готова скала..." -

ответил он, и только.

Пояс оказался от платья То-но тюдзё. "Он значительно темнее моего", - 
разглядывал его Гэндзи и вдруг заметил, что у его собственного платья не 
хватает нижней части рукава.

"Что за чудеса! В какие же нелепые положения должны постоянно попадать те, кто 
безудержно предается любовным утехам", - подумал он, решив отныне вести себя 
более осмотрительно. Т