| |
ул господин тюнагон. -- Буду
выдавать ваши слова за свои собственные.
Пожалуй, историю эту следовало бы поместить в список того, что
неприятно слушать, ведь может показаться, будто я хвастаюсь. Но меня просили
не умалчивать ни о чем. Право, у меня нет выбора.
ОДНАЖДЫ ВО ВРЕМЯ ДОЛГИХ ДОЖДЕЙ...
Однажды во время долгих дождей младший начальник министерства
церемониала Нобуцунэ прибыл во дворец императрицы с вестью от императора.
Как всегда, ему была предложена подушка для сидения, но он отбросил ее еще
дальше, чем обычно, и уселся прямо на пол.
-- Как вы думаете, для кого эта подушка? -- спросила я.
-- Я побывал под дождем, -- ответил он, посмеиваясь. -- Боюсь оставить
на подушке следы моих грязных ног. Поди, запачкаю.
-- Пойти за пачкою бумаги нетрудно, -- заметила я. -- Но можете
наследить, я следить не буду.
-- Не воображайте, что вы уж так находчивы! Я заговорил о следах моих
ног, а не то разве пришла бы вам в голову эта игра слов, -- повторял он
снова и снова.
Было очень забавно.
-- К слову расскажу, -- поведала я ему, -- что в былые времена во
дворце старшей императрицы служила прославленная своей красотой женщина по
имени Энутаки.
Покойный Фудзивара Токикаро, тот, что впоследствии умер в звании
губернатора провинции Мино, был тогда молодым куродо. Однажды он заглянул в
комнату, где собралось много придворных служанок, и воскликнул:
-- Так вот она, знаменитая Энутаки -- "Прелестница!" Почему же ты не
столь прелестна, как твое имя обещает?
-- Но ведь это "Токикара" -- "Смотря для кого". И все при дворе, даже
высшие сановники и старшие царедворцы, нашли ответ Энутаки очень остроумным.
"Сказала, как припечатала", -- говорили они. Думаю, история эта правдива.
Сколько времени уж рассказывают ее, не меняя ни слова.
Нобуцунэ возразил мне:
-- Но все же Токикара как бы сам подсказал ей эту шутку. Ведь и в
поэзии всего важнее тема. Задайте тему -- и можно сочинить, что угодно, хоть
китайское стихотворение, хоть японское.
-- О да, еще бы! Я предложу вам тему, а вы сложите японскую танку, --
сказала я.
-- Отлично, -- согласился Нобуцунэ. -- Перед лицом государыни я готов
сложить сколько угодно танок.
Но как раз в это время государыня прислала свой ответ на письмо
императора.
-- О страх! Я поспешно убегаю, -- И Нобуцунэ торопливо скрылся.
-- У него невозможный почерк, -- стали говорить о нем, когда он покинул
комнату. -- Хоть китайские иероглифы, хоть японское письмо, все выглядит
ужасно. Над его каракулями всегда посмеиваются. Вот и пришлось ему
бежать...В те времена, когда Нобуцунэ служил главным смотрителем
строительных работ во дворце, он послал к одному из мастеров чертеж
постройки, набросав на нем собственной рукой: "Выполнять в точности как
изображено здесь". Я приписала сбоку на полях бумаги:
"Если мастер последует приказу, то получится нечто весьма
удивительное". Бумага эта получила хождение среди придворных, и люди умирали
от смеха.
МАСАХИРО - ОБЩАЯ МИШЕНЬ ДЛЯ НАСМЕШЕК
Масахиро -- общая мишень для насмешек. Каково это слушать его
родителям! Стоит людям заприметить, что Масахиро сопровождает слуга
достойного вида, как уж непременно подзовут и спросят:
-- Как ты можешь служить такому господину? О чем только ты думаешь? В
доме Масахиро все заведено наилучшим порядком: искусные руки наряжают его, и
он всегда одет щеголевато, лучше других; шелка одежд подобраны со вкусом. Но
люди только посмеиваются:
-- Эх, если бы в этот наряд облачить кого-нибудь другого! А как странно
он выражается! Однажды он велел доставить домой вещи, которыми пользовался
во время ночного дежурства во дворце.
-- Пусть несут двое, -- приказал он своим слугам.
-- Я и один справлюсь,-- вызвался кто-то из них.
-- Чудной ты человек! -- удивился Масахиро. -- Как же ты один взвалишь
на плечи двойную ношу? Это все равно что в кувшин, вмещающий одну меру,
налить две меры вина.
Никто не мог взять в толк его слова, и все залились смехом. Другой раз
посланный принес Масахиро письмо от кого-то и стал торопить с ответом.
-- Ах ты неотвязный, чего суетишься? Горошины на очаге скачут
|
|
