| |
я, в слезах, пожертвовала храму последнее из косодэ,
некогда подаренных государем, ибо какой смысл было бы по-прежнему держать
его при себе?
Печалюсь о том,
что больше уже не увижу
придворный наряд,
бесценный дар государя,
которым так дорожила... ,
Я оставила у священного водопада Нати и мои списки, и косодэ, приложив
к ним стихотворение:
"Предрассветной порой
от сна пробудившись на ложе,
слышу издалека
ропот горного водопада,
что моим стенаниям вторит..."
Теперь памятным даром государя стал для меня веер, найденный в ту ночь,
когда мне приснился тот вещий сон, и я взяла веер с собой в столицу.
Вернувшись домой, я узнала, что государь Камэяма уже скончался. Давно
известно, сколь жесток наш бренный мир и как все здесь недолговечно, но все
же скорбь охватила меня, когда я узнала о его смерти. Только моя жизнь все
еще тлела, курилась, как бесплодный дымок над угасшим костром...
* * *
В начале третьей луны я, как обычно, пошла на поклон в храм Хатимана.
Два первых месяца нового, Первого года Токудзи16, я провела в
Наре, никаких вестей из столицы не получала. Откуда ж мне было знать, что в
храме Хатимана ожидают прибытия государыни Югимонъин?
Как всегда, я поднялась к храму со стороны холма Кабаний Нос, Иносака.
Ворота павильона Баба-доно были открыты, и мне вспомнились минувшие времена.
На дворе, перед храмом, я тоже заметила приготовления к встрече какой-то
знатной особы. Я спросила, кого ждут, и в ответ услыхала: "Государыню
Югимонъин!" Меня поразило, что мой приход словно нарочно совпал с ее
посещением, я вспомнила сон, приснившийся в прошлом году, в Кумано, облик
государя, явившийся мне в том сне; взволнованная, всю ночь я провела в
молитвах. Наутро, едва забрезжил рассвет, я увидела пожилую женщину, похожую
на придворную даму, - она занималась приготовлениями к приезду государыни. Я
обратилась к ней, спросила, кто она, и она рассказала, что зовут ее Оторан и
что состоит она при дворцовой трапезной. С волнением слушала я ее речь.
- Из тех, кто служил в прежние времена, никого уже не осталось, -
сказала она в ответ на мои расспросы о жизни при дворе государыни, - теперь
там все молодые...
Мне захотелось как-нибудь дать знать государыне, кто я такая, взглянуть
на нее хотя бы издалека, когда она павильон за павильоном будет обходить
строения храма, ради этого я даже не пошла перекусить в хижину, служившую
мне пристанищем. Как только послышались восклицания: "Вот она, вот!" - я
спряталась в сторонке и увидела богато украшенные носилки, которые поднесли
к храму.
Священный дар "гохэй" вручил жрецам храма сопровождавший государыню
царедворец наследника, вельможа Канэсуэ Сайондзи. Он был так похож на своего
отца Акэбоно в ту пору, когда тот, еще совсем молодой, служил в Правой
дворцовой страже, что одно это уже наполнило мою душу волнением.
Был восьмой день третьей луны. После посещения главного храма
государыня, как положено, проследовала к павильону Тоганоо. Прибыли всего
два паланкина, очевидно, выезд совершался как можно более незаметно, так,
чтобы не привлекать внимания. "Стало быть, разгонять народ не будут, а
значит, и меня в толпе не заметят, взгляну на нее хотя бы одним глазком..."
- подумала я и пошла следом. В свите государыни было еще несколько женщин,
пеших. Как только я увидела, узнала сзади знакомый облик, я уже не могла
сдержать слезы. Уйти, однако, тоже была не в силах и осталась стоять у
входа. Церемония поклонения закончилась, государыня вышла.
- Откуда вы? - спросила она, остановившись возле меня.
Мне хотелось рассказать ей все-все, начиная с давно минувших времен; но
я сказала только:
- Из Нары...
- Из храма Цветок Закона? - переспросила государыня. У меня выступили
на глазах слезы, я испугалась, что ей покажется это странным, и хотела уйти
молча. Но уйти, так и не сказав ничего, я была не в силах и так и осталась
стоять на месте, а государыня меж тем уже удалилась. Вне себя от сожаления,
я посмотрела ей вслед и увидела, что она в нерешительности
|
|
