ень по тебе
тосковал...

     "Так и  есть...  Стало  быть,  он  нарочно не звал  меня, - пораженная,
подумала я. - В самом деле, ведь с того месяца я понесла... Он не звал меня,
чтобы не было сомнения в отцовстве..." - И тревога о  ребенке,  о  том,  что
будет с ним и со мною, с новой силой сдавила сердце.

     * * *

     Ну, а  тот, с кем  меня соединяло столь глубокое чувство, кто был  моей
первой настоящей любовью, постепенно отдалился от меня после тех злосчастных
ночей в Фусими,  и я  с грустью думала,  что он вправе на  меня обижаться. В
начале пятой луны  я  ненадолго  вернулась домой,  чтобы  в годовщину смерти
матери, как всегда, побывать на ее могиле, и он прислал мне письмо.

     "Пока я искал
     тот корень, на сердце похожий,
     что горечь таит,
     не в росе - в слезах безутешных
     рукава до нитки промокли..."

     Дальше  следовали  ласковые слова, а  в  конце стояло: "Если  ничто  не
помешает, я навещу тебя, хотя бы ненадолго, пока ты живешь дома..."

     В ответ я написала только:

     "Где еще и расти
     корню горькой любви потаенной,
     как не в сердце моем!
     И мои рукава недаром
     от безудержных слез промокли... -

     ведь я полюбила  тебя  на всю  жизнь не только  в  этом, но и в будущих
воплощениях..." Но, по  правде сказать, я  чувствовала, что никакими словами
не вернешь его былую любовь. Он пришел, когда уже наступила глухая ночь.

     Мне хотелось рассказать ему обо всем, что наболело на сердце, но прежде
чем я успела вымолвить хоть словечко, вдруг послышался шум и крики:  "Зарево
над кварталом Сандзе-Кегоку! Пожар на улице Томикодзи!"

     Ясное дело, он не мог оставаться у меня, если горит дворец,  и поспешно
ушел.  Короткая весенняя ночь вскорости миновала, возвратиться  было нельзя.
Уже совсем рассвело, когда мне принесли от него письмо:

     "Ужель в твоем сердце
     иссякнет живительный ключ
     и в реку забвенья
     навеки канет любовь,
     что нас друг к другу влекла?.."

     В самом деле, мне  тоже  казалось, что  неспроста прервалась  в ту ночь
наша встреча...

     Союз этот нежный
     продлить нам, увы, не дано,
     но в любящем сердце
     никогда не высохнут слезы,
     ключ живительный не иссякнет!

     Конечно, если  бы я  подольше оставалась в усадьбе, встречи  со Снежным
Рассветом  не ограничились бы  этим  неудачным свиданием, но в тот же  день,
вечером,  государь  прислал за  мной карету,  приказал срочно вернуться, и я
уехала во дворец.

     * * *

     В начале осени меня перестала мучить тошнота.

     - Кажется,  для тебя  наступила  пора  завязать шнуры запрета, - сказал
государь. - А настоятель знает, что ты носишь его ребенка?

     - Нет, - ответила я, - откуда же? У меня не было случая сообщить ему об
этом...

     - Ему нечего стыдиться, -  сказал  государь. - Хотя сперва он, кажется,
стеснялся  меня...  Человек  бессилен  перед  велением  судьбы, а  ваш  союз
предначертан самим роком... Я сам скажу ему обо всем!

     Я  не  знала,  что  отвечать,  подумала  только, как  мучительно  будет
настоятелю услышать эту новость от государя. Но если бы я сказала: "Не надо,
не говорите!"  - государь подумал  бы, что  я слишком забочусь о настоятеле.
Ему это не понравится, а недовольство государя мне тоже грозит бедой...

     -  Прошу вас, поступайте, как сами сочтете нужным! - только и  могла  я
ответить.

     * * *

     В  эти дни как обычно  ученые  монахи собрались для беседы  о  догматах
вероучения  Сингон, они толковали государю различие  заповедей, изложенных в
святых сутрах.  Настоятель тоже приехал  во дворец на несколько  дней. Когда
толкование  священных  текстов,  пояснений  к  ним  и  обрядов  закончилось,
устроили  приличествующий  случаю скромный пир.  Я  прислуживала государю во
время трапезы.

     - Итак, если вникнуть поглубже в священные книги, становится очевидным,
что любовная связь между мужчиной  и  женщиной не содержит в себе  греха,  -
сказал  государь.  -  Любовный  союз  мы  наследуем  еще  из  прошлых  наших
существований, избежать  его  невозможно, человек  не  в  силах справиться с
могуществом страсти... В древности тоже  не раз такое случалось... Праведный
Дзедо,  влюбившись в женщину из земли Митиноку, пытался убить ее, но не смог
и,  не устояв  пред соблазном, вступил  с ней в  любовный  союз.  Государыня
Сомэ-доно просила святого монаха, настоятеля храма Сигэдэра,  соединиться  с
нею в  раю... Люди бессильны противиться любви.  Бывает, что из-за любви они
превращаются  в демонов или  в  камни, как та  скала, что  зовется "Тоской о
муже"...7 Случается, люди вступают  в  союз с хищными зверями или
скотами - таков удел, предн