Эта торопливая  встреча
оставила в душе  тяжелый осадок. "Непременно встретимся  снова, когда служба
окончится!"  -  твердил настоятель,  но  остаться  и  ждать его было слишком
мучительно, и я  удалилась в свою комнату. И все же я чувствовала, что образ
настоятеля не в пример сильнее запал мне в душу, чем в то  злосчастное утро,
когда, расставаясь со мной,  он сказал на прощание: "Лишь горечь осталась от
печальных снов этой ночи..." "Наверное, сама судьба уготовила наш союз..." -
думала  я,  и невольно  хотелось  знать; какие узы соединяли нас  в  прошлом
существовании?  Я  прилегла отдохнуть, но очень скоро рассвело, и я пошла  к
государю прислуживать при утренней трапезе.

     -  Вчера я нарочно  послал  тебя к настоятелю, - сказал государь, когда
рядом никого не было. - Надеюсь,  что он об этом не догадался... Ты тоже  не
показывай  вида, что знаешь... Мне жаль его, нельзя, чтобы он при встрече со
мной смущался...

     Растерявшись, я не знала,  что отвечать. Меня мучила совесть при мысли,
что настоятель творит  молитвы  с  грехом  на  сердце. Шестая  ночь  молебна
пришлась на восемнадцатое число второй луны.  В этот вечер государь допоздна
наслаждался .  дивным благоуханием сливы, цветущей перед одним из павильонов
дворца Томикодзи.  Я была  с  ним.  Наконец  мы  услышали,  что богослужение
закончилось.

     - Вот  и конец  молебнам... - сказал  государь. - Можешь быть свободна,
ступай к  нему! - Я не ожидала, что он опять пошлет меня к  настоятелю, было
больно услышать его  приказ, но с ударом  колокола, возвестившего полночь, к
государю пригласили госпожу  Хигаси, и они  вместе отошли ко сну  в  Двойном
покое, а я  отправилась к настоятелю, туда, где мы всегда с ним встречались,
- не столько  из повиновения государю, сколько из жалости -  ведь настоятель
проводил  сегодня последнюю ночь во дворце... Конечно,  он  ждал меня  и так
огорчился бы, если б я не пришла... В  ушах моих еще звучали ласковые слова,
которые говорил мне государь  какой-нибудь  час  назад,  одежда  еще хранила
аромат благоуханий,  пропитавших  его одежды, и вот пришлось снова соединить
рукава - на этот раз с настоятелем. Но разве это была моя вина?

     Настоятель  плакал,  горюя, что  сегодня  -  последняя  встреча,  а  я,
напротив, все  время думала: ах,  лучше  было навсегда прервать  эту  связь,
когда я его еще совсем  не любила,  после  той безрадостной ночи  под кровом
дайнагона  Дзэнседзи...  Но  теперь  поздно было  жалеть об  этом.  Меж  тем
короткая летняя ночь вскорости  сменилась  рассветом, прервав наше свидание,
недолгое,  как сверканье росы  в  лучах утра. Впереди нас ожидала разлука, а
новая встреча... Кто знает, состоится ли и когда?

     Немало мучений
     пришлось мне в любви претерпеть -
     и все же сегодня
     лью снова горчайшие слезы,
     в разлуке тебя вспоминая...

     Принцесса  с каждым днем чувствовала  себя все  лучше, на седьмой  день
молебствий  служили только вечерню, и настоятель  уехал.  Его образ  глубоко
запал мне в сердце, я очень о нем грустила.

     Но  вот что  удивительно:  в ночь  нашей последней встречи  я  покинула
настоятеля очень рано и только успела было прилечь у себя в каморке, как  за
мной срочно прислали  от государя.  "Скорей,  скорей!" -  торопил  меня  его
посланец Киенага.  Я встревожилась: этой ночью у государя находилась госпожа
Хигаси,   отчего  же   такая  спешка?  Ведь   я   только  что  рассталась  с
настоятелем...

     - Вчера ты пришла к настоятелю очень поздно,  была уже глубокая ночь, -
сказал мне государь.  - Представляю себе, с каким волнением он тебя  ждал...
Такая  любовь не часто  встречается в  нашем мире, иначе  я  не стал  бы вам
помогать, к  тому же  я слишком привязан к настоятелю, оттого и разрешил вам
встречаться... Слушай же, сегодня ночью мне приснился удивительный  сон! Мне
снилось, будто настоятель подарил тебе свой молитвенный  жезл,  и ты прячешь
его от меня за пазуху. Я тяну тебя за рукав и говорю: "Ведь мы так  близки с
тобой, почему ты хочешь утаить от меня  его дар?" Тогда ты, такая печальная,
утирая слезы, достаешь  этот жезл. Я гляжу и узнаю серебряный жезл покойного
отца,  государя-монаха Го-Саги.  "Отдай его мне!" -говорю я и отбираю у тебя
жезл... Тут я  проснулся. Сомнения  нет -  этой  ночью ты понесла... Помнишь
стихи о сосне, что выросла на скале?..6

     Я слушала, верила и не верила,  но с того  дня государь целый  месяц ни
разу не  призывал  меня.  Я  не смела  роптать,  ибо,  как  бы  то ни  было,
согрешила-то я, хоть и не по  своей воле.  В одиночестве встречала  я утро и
вечер и вскоре  заметила, что и впрямь снова в тягости. И опять одолела меня
тревога - как сложится отныне моя судьба?

     Однажды, в начале третьей луны, когда во дворце было  необычно пустынно
и  тихо,  государь,  даже  не  отужинав, удалился  в  Двойной покой,  а меня
призвали к нему. "Зачем  он зовет  меня?" - подумала я, но государь обошелся
со  мною  ласково,  говорил  нежные слова,  клялся  в любви,  а я не  знала,
радоваться мне или, напротив, печалиться...

     - После того как мне  привиделся тот сон, я нарочно ни разу не призывал
тебя... - сказал государь. - Ждал, чтобы прошел ровно месяц, и о