он  хотел бы встретиться с
Сайкю, если у нее найдется время... - сказала я.

     -  Найдется время ?! - воскликнула монахиня. -  Да ведь если дело стало
только за этим, так у Сайкю всегда есть время!

     Я тотчас же вернулась, передала государю этот ответ, и он сказал:

     -   Если  бы  любовь  Сайкю  походила  на  горную  тропку,  по  которой
пробираешься все  дальше в  глубину гор, преодолевая  преграды, это  было бы
куда  интереснее, я  мог бы  не на  шутку к  ней  привязаться, а  когда  все
происходит легко и просто, невольно всякий интерес пропадает...

     Но все же он велел приготовить и тайно послать за  ней карету в поздний
час, когда месяц уже взошел на небо.

     Путь от Кинугасы неблизкий, было уже за полночь, когда Сайкю прибыла во
дворец.  Прежние жилые  покои,  выходившие  на дорогу  Кегоку, стали  теперь
дворцом  наследника,  потому карету подвезли  к галерее  Ивового павильона и
провели  Сайкю в комнату по соседству  с личными  покоями  государя.  Я, как
всегда,  прислуживала  при опочивальне  и  находилась  за  ширмами. До  меня
доносились упреки  Сайкю, она пеняла  государю за то, что он ни разу  ее  не
посетил, и, слыша эти слова, я невольно думала, что она вправе питать обиду.
Меж  тем  постепенно  рассвело,  звон колокола, возвестив наступление  утра,
заглушил рыдания Сайкю, и она уехала.

     Каждый мог бы заметить, как промокли от слез рукава ее одеяния.

     * * *

     Миновал  еще  год,  на  душе  у меня  становилось  все  безотраднее,  а
вернуться домой  я  все еще не  могла. Как-то раз, в  конце года, узнав, что
сегодня  ночью к государю  собирается  пройти  государыня, я,  сославшись на
нездоровье,  сразу  после  вечерней трапезы тихонько  удалилась  к себе  и у
порога  своей комнаты внезапно  увидела  Акэбоно. Я растерялась, испугалась,
как бы кто-нибудь его не увидел, но он  стал упрекать меня,  выговаривать за
то, что в последнее время мы давно уже не встречались. Я подумала, что он не
так уж неправ,  и украдкой впустила его к себе.  И  когда  спустя  несколько
часов он встал и ушел еще  затемно,  не  дожидаясь  рассвета, я ощутила боль
разлуки, более острую, нежели сожаление об уходящем годе. Я  понимала, сколь
безнадежна эта любовь. Даже  сейчас, при воспоминании об этой встрече, слезы
льются на мой рукав...




СВИТОК ВТОРОЙ
     (1275-1277 гг.)

     Словно   белый   конь1,   на   мгновенье  мелькнувший   мимо
приотворенной двери, словно волны речные2, что текут  и текут, но
назад никогда не вернутся, мчатся  годы человеческой жизни  - и  вот мне уже
исполнилось  восемнадцать...  Но даже  теплый  весенний день,  когда  весело
щебетали  бесчисленные пташки и ясно сияло солнце, не  мог развеять гнетущую
сердце тяжесть. Радость новой весны не веселила мне душу.

     В  этом  году праздничную новогоднюю  чарку  подносил государю  Главный
министр  Митимаса. Это был придворный  императора Камэямы,  тоже оставившего
трон. Наш  государь  не очень-то  его жаловал. Но, после того  как в прошлом
году правители-самураи  в  Камакуре согласились  назначить  наследником сына
нашего  государя,  принца  Хирохито3,  государь  сменил  гнев  на
милость и почти совсем перестал сердиться на вельмож из окружения императора
Камэямы, да, впрочем, и основания для недовольства теперь исчезли. Оттого-то
Главный  министр  и  приехал,  чтобы  выполнить  почетную  роль  подносящего
ритуальную  чарку. Все  дамы  старательно  позаботились о том, чтобы искусно
подобрать цвета своих многослойных нарядов, усердствовали,  стараясь одеться
как  можно более  красиво. А мне  вспомнилось, как  в былые годы праздничную
чарку подносил государю покойный отец, и,  невзирая на праздник, слезы тоски
о   прошлом    увлажнили   рукав...    В    этом    году   обычай    "ударов
мешалкой"4 соблюдали с особенным рвением. Оно бы еще ничего, если
б  ударял один государь. Но он созвал всех придворных  вельмож, и они так  и
норовили  огреть нас мешалкой, которой размешивают  на  кухне  рис. Мне было
очень  досадно.  И вот  вдвоем с госпожой Хигаси5 мы  сговорились
через  три  дня, то есть  в  восемнадцатый  день  первой новогодней луны,  в
отместку п