,
наверное, вам 62. Чего-то, видимо, им захотелось.

     Какие-то они новомодные 63. Вот кормчий говорит:

     - Извольте поднести нуса.

     Как он и  сказал, подносят нуса. И хотя исполнили все это, ветер ничуть
не перестал.  Все больше дует ветер, все больше встают волны,  ветер и волны
становятся опасными, и тогда кормчий опять говорит:

     - Ваш  корабль не двигается потому, что  нуса не  удовлетворяют  богов.
Теперь поднесите им такого, что должно их обрадовать!

     Опять сделали, как он сказал.

     -  Как нам  поступить!  -  говорили мы.- Даже  глаза  у человека два, а
зеркало у нас  одно-единственное 64. Но поднесем и его! - И когда
с этими словами бросили его в  море, стало жаль. Но  как только это сделали,
море стало гладким, как зеркало, и тогда кто-то сложил стихи:

     Неистовых богов сердца
     Тотчас стали видны,
     Лишь только зеркало
     В бушующее море
     Мы погрузили.

     Это совсем не те  боги, которых называют богами Суминоэ, травы забвения
и  прибрежных молодых сосенок 65.  В зеркале мы явственно увидели
сердца  богов. А сердце кормчего было  таким же, как священные  сердца богов
66.

     День 6-й. Отправившись от того места, где бакен, причаливаем к Нанива и
входим в дельту реки. Все путники., даже старухи и  старики, сложив ладони у
лба 67,  так  радуются -  больше  некуда.  Преклонных  лет дама с
острова Авадзи, что страдала морской болезнью, радуется, говоря: "Близко уже
столица!" Подняв голову от корабельного днища, она произносит:

     Унынием объятые,
     Хотели мы скорей
     В лагуну Нанива!
     И вот, раздвинув веслами тростник,
     Пришел в нее корабль.

     Все  изумились,  потому что произнесла  это дама, от  которой  никак не
ожидали.  Среди других и  старший корабля,  сам чувствовавший себя плохо,  в
крайнем восхищении сказал:

     - Как непохоже, что вы были измучены морской болезнью!

     День 7-й. Сегодня корабль углубился  в дельту  реки, и, пока поднимался
на веслах  по течению, река все мелела, и мы совсем  замучились. Подниматься
.кораблю  очень  трудно.  Между  тем  старший  корабля,  будучи  от  природы
человеком неотесанным, с такими вещами, как стихи, не был знаком совершенно.
Однако же, восхищенный  стихами почтенной дамы  с Авадзи  или же  ободренный
приближением к столице, с трудом сочинил неуклюжие стихи. Вот эти стихи:

     Вот пришли,
     Поднимаемся вверх по реке,
     Но мелеет вода на пути.
     И корабль, и я сам -
     Мы измучены оба сегодня!

     Это он, должно быть, из-за болезни так сочинил. Одним стихотворением он
не довольствуется, и вот еще одно:

     Он оттого расстроился -
     Корабль, который так был рад опешить,
     Что обмельчала
     Душа воды,
     Когда меня узрела.

     А  это  стихотворение  наш старший произнес, не  в силах,  должно быть,
сдержать радость приближения к столице. "И все-таки,- сетует он,- получилось
хуже,  чем стихотворение  почтенной  дамы  с  Авадзи.  Жаль.  Лучше  бы  мне
молчать". Между тем наступила ночь, все уснули.

     День  8-й.   По  реке  подниматься  по-прежнему  трудно;   остановились
поблизости  от места  по названию  Придворный выпас  Торикаи  68.
Сегодня вечером у старшего на корабле поднялась обычная его боль, и он оче