обстоятельства, будущее само подскажет нам, что следует предпринять. Я был бы 
рад, если бы вы поселились в Чикаго, хотя бы уже потому, что вы сразу пришлись 
мне по душе. Если вы решите обосноваться здесь, я уверен, что мы будем полезны 
друг другу. А теперь — не думайте больше о прошлом, я же, со своей стороны, 
никогда и ни при каких обстоятельствах не стану о нем упоминать. Вам еще 
предстоит борьба, я желаю вам удачи и готов оказать всяческую поддержку, 
поскольку это в моих силах. Итак, забудьте о том, что вы мне рассказали, и, как 
только ваши семейные дела уладятся, приезжайте в гости и познакомьте нас с 
вашей женой.


Покончив с делами, Каупервуд сел в поезд, отправлявшийся в Филадельфию.

— Эйлин, — сказал он своей возлюбленной, встречавшей его на вокзале, — по-моему,
 Запад — это то, что нам с тобой нужно. Я проехал вплоть до Фарго и побывал 
даже в его окрестностях, но нам, пожалуй, не стоит забираться так далеко. Кроме 
пустынных прерий и индейцев, мне ничего не удалось там обнаружить. Что бы ты 
сказала, Эйлин, — добавил он шутливо, — если бы я поселил тебя в дощатой 
хибарке и кормил гремучими змеями на завтрак и сусликами на обед? Пришлось бы 
это тебе по вкусу?

— Конечно! — весело отвечала она, крепко сжимая его руку. — Если бы ты это 
выдержал, так выдержала бы и я. С тобой я поеду хоть на край света, Фрэнк. Я 
закажу себе красивый индейский наряд, весь разукрашенный бусами и кусочками 
кожи, и головной убор из перьев — ну, знаешь, такой, как они носят, — и…

— Так я и знал! Ты верна себе! Главное — туалеты, даже в дощатой лачуге. Ничего 
с тобой не поделаешь.

— Ты бы очень скоро разлюбил меня, если бы я не заботилась о туалетах,

— смеясь, отвечала Эйлин. — Ох, как я рада, что ты вернулся!

— Беда в том, — улыбаясь, продолжал Каупервуд, — что места эти не кажутся мне 
столь многообещающими, как Чикаго. Придется нам, как видно, поселиться в этом 
городе. Правда, часть капитала я разместил в Фарго, — значит, время от времени 
нужно будет наведываться и туда, но обоснуемся мы все-таки в Чикаго. Я не хочу 
никуда больше ездить один. Мне это надоело, — он сжал ее руку. — Если нам не 
удастся вскоре добиться развода, я просто представлю тебя в обществе как мою 
жену, вот и все.

— А что, от Стеджера нет известий? — спросила Эйлин.

Стеджер, поверенный Каупервуда, добивался у миссис Каупервуд согласия на развод.


— Нет, ни слова.

— Дурной признак, верно? — вздохнула Эйлин.

— Ничего, не огорчайся. Могло быть и хуже.

Каупервуду вспомнились дни, проведенные в филадельфийской тюрьме, и Эйлин 
подумала о том же. Затем он принялся рассказывать ей о Чикаго, и они решили при 
первой возможности переселиться туда, в этот западный город.

О последующих событиях в жизни Каупервуда скажем вкратце. Прошло около трех лет,
 прежде чем он, покончив, наконец, со своими делами в Филадельфии, окончательно 
переселился в Чикаго. Эти годы были заполнены поездками из Восточных штатов в 
Западные и обратно. Сначала Каупервуд бывал главным образом в Чикаго, но затем 
стал все чаще наведываться в Фарго, где Уолтер Уэлпли, его секретарь, руководил 
строительством торгового квартала, прокладкой линии городской железной дороги и 
организацией ярмарки. Все эти многообразные начинания объединялись в одном 
предприятии, именовавшемся Строительной и транспортной компанией, во главе 
которой стоял Фрэнк Алджернон Каупервуд. На мистера Харпера Стеджера, 
филадельфийского адвоката Каупервуда, было возложено заключение контрактов.

Поселившись на некоторое время в Чикаго, Каупервуд снял номер в отеле «Тремонт»,
 ограничиваясь пока что, — ввиду ложного положения Эйлин, — лишь краткими 
деловыми встречами с теми влиятельными лицами, с которыми он свел знакомство в 
свой первый приезд. Он внимательно приглядывался к чикагским биржевым маклерам, 
подыскивая солидного компаньона, уже имеющего свою контору, человека не слишком 
притязательного и честолюбивого, который согласился бы посвятить его в дела 
чикагской биржи и ее заправил и ввел бы в курс местной деловой жизни. Как-то 
раз, отправляясь в Фарго, Каупервуд взял с собой Эйлин, и она свысока, с 
беспечной и скучающей миной смотрела на молодой, строящийся город.

— Нет, ты только взгляни, Фрэнк! — воскликнула Эйлин, увидав простое 
бревенчатое здание четырехэтажной гостиницы. Длинная, неказистая улица в 
торговом квартале, где склады кирпича уныло перемежались со складами