— выхлопотать мне концессию в Лейк-Вью и приступить к постройке завода. 
Необходимая помощь и поддержка вам будут оказаны. Через неделю, самое большее 
через десять дней, я все для вас подготовлю. Нам, очевидно, потребуется хороший 
поверенный, а может быть даже два.

Выходя из конторы, Сиппенс внутренне ликовал, и на лице его сияла торжествующая 
улыбка. Кто бы мог подумать, чтобы сейчас, через десять лет!.. Теперь он 
покажет этим жуликам! Теперь он не один: с ним рядом настоящий боец, такой же 
закаленный, как он сам. Ну и драка будет — только держись. Но кто же этот 
человек? Давно он таких не встречал. Надо бы разузнать о нем. Тем не менее 
Сиппенс уже сейчас готов был за Каупервуда в огонь и в воду.



8. ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ ОТКРЫТЫ

Когда Каупервуд, потерпев неудачу в своих переговорах с газовыми компаниями, 
изложил Эддисону новый план — организовать конкурирующие компании в пригородах,
 — банкир взглянул на него с нескрываемым восхищением.

— Ловко придумано! — воскликнул он. — О, да у вас мертвая хватка! Вы их 
одолеете.

Эддисон посоветовал Каупервуду заручиться поддержкой наиболее влиятельных лиц в 
пригородных муниципалитетах.

— Насчет честности все они там один другого стоят, — сказал он. — Но есть 
два-три отъявленных мошенника, на которых можно рассчитывать больше, чем на 
остальных, — они-то и делают погоду. Поверенного вы уже пригласили?

— Нет. Я еще не нашел подходящего человека.

— Это, как вы сами понимаете, очень важно. Есть тут один старик, генерал 
Ван-Сайкл. Он здорово понаторел на таких делах. На него, пожалуй, можно, 
положиться.

Появление на сцене генерала Джадсона П.Ван-Сайкла бросило тень на все 
предприятие. Старый вояка, — теперь ему было за пятьдесят, — Ван-Сайкл в 
Гражданскую войну командовал дивизией; как поверенный он приобрел славу тем, 
что составлял фиктивные документы на право владения землей в южном Иллинойсе, а 
затем, чтобы узаконить мошенничество, подавал в суд, в котором заседали его 
приятели и сообщники, и выигрывал дело. Теперь он был более или менее 
преуспевающим стряпчим, взимавшим с клиентов весьма солидный гонорар, но до 
процветания генералу все же было далеко, ибо к нему обращались только по делам 
сомнительного свойства. Своими повадками он напоминал барана-провокатора на 
бойнях, ведущего перепуганное и упирающееся стадо своих собратьев под нож и 
достаточно смышленого, чтобы всегда вовремя отстать и спасти собственную шкуру. 
Старый крючкотвор и сутяжник, на чьей совести лежало великое множество 
подложных завещаний, нарушенных обязательств, двусмысленных контрактов и 
соглашений, подкупивший на своем веку столько судей, присяжных, членов 
Муниципалитета и законодательного собрания, что и не счесть, он постоянно 
измышлял все новые юридические уловки и каверзы. Предполагалось, что у генерала 
имеются большие связи среди политиков, судей, адвокатов, которым он оказывал 
немалые услуги в прошлом. Брался он за любое дело — главным образом потому, что 
это было какое-то занятие, избавлявшее его от скуки. Зимой, если кто-нибудь из 
клиентов настаивал на встрече с ним, генерал натягивал на себя старую 
потрепанную шинель серого сукна, снимал с вешалки засаленную, потерявшую всякую 
форму фетровую шляпу и, низко надвинув ее на тусклые серые глаза, пускался в 
путь. Летом костюм его всегда имел такой вид, словно он по неделям спал в нем 
не раздеваясь. К тому же он почти непрестанно курил. Ван-Сайкл немного походил 
лицом на генерала Гранта: такая же всклокоченная седая бородка и усы, такие же 
взъерошенные седые волосы, свисающие прядками на лоб. Бедняга генерал! Он не 
был ни очень счастлив, ни очень несчастлив: Фома Неверный, он безучастно 
относился к судьбам человечества, не возлагал на него никаких надежд и ни к 
кому не был привязан.

— Вы не представляете себе, что такое муниципальные советы в пригородах, мистер 
Каупервуд, — многозначительно заметил Ван-Сайкл, когда с предварительными 
переговорами было покончено. — Городской муниципалитет плох, а эти и того хуже. 
Без денег к таким мелким плутам и ходить нечего. Я не сужу людей строго, но эта 
шатия… — И он сокрушенно покачал головой.

— Понимаю, — отозвался Каупервуд. — Они не умеют быть благодарными за оказанные 
им одолжения.

— Да на них положиться нельзя, — продолжал генерал. — Кажется, обо всем 
договорились, все порешили, а у них на уме одно: как бы подороже тебя продать. 
Им ничего не стоит переметнуться на сторону той же Северной компании и открыть 
ей все ваши карты. Тогда опять плати, а конкурент еще накинет, и пошло, и 
пошло… — Тут генерал изобразил на своей физиономии крайнее огорчение. — Впрочем,