шлейф.

— Да, тебя учить не приходится. Ты, я вижу, могла бы быть законодательницей мод.


— Значит, все в порядке? — кокетливо спросила Эйлин, но в глубине души она еще 
сомневалась: сумеет ли она ему угодить.

— Превосходно! Лучше и придумать нельзя. Великолепно!

Эйлин воспрянула духом.

— Хорошо, если б и твои друзья были того же мнения. Ну, а теперь иди 
переодеваться.

Каупервуд поднялся к себе наверх. Эйлин последовала за ним, мимоходом еще раз 
заглянув в столовую. Тут во всяком случае все в порядке: Фрэнк умеет принимать 
гостей.

В семь часов послышался стук колес подъезжающего экипажа, и дворецкий Луис 
поспешил отворить дверь. Спускаясь вниз, Эйлин слегка волновалась — а вдруг она 
не сумеет занять гостей? — и напряженно придумывала, что бы такое им сказать 
приятное. Следовавший за нею Каупервуд, напротив, был уверен в себе и оживлен. 
В своем будущем он никогда не сомневался, не сомневался и в том, что устроит 
будущее Эйлин, стоит ему только захотеть. Трудное восхождение по крутым 
ступеням общественной лестницы, которое так пугало Эйлин, нимало не тревожило 
его.

С точки зрения кулинарии и сервировки обед удался на славу. Каупервуд благодаря 
разносторонности своих интересов умело поддерживал оживленную беседу с мистером 
Рэмбо о железных дорогах, а с Тейлором Лордом об архитектуре, — правда, на том 
уровне, на каком способный студент беседует с профессором; разговор с дамами 
также не затруднял его. Эйлин же, к сожалению, чувствовала себя связанной, но 
не потому, что была глупее или поверхностнее собравшихся, а просто потому, что 
она имела лишь очень смутное представление о жизни. Многое оставалось для нее 
закрытой книгой, многое было лишь неясным отзвуком, напоминавшим о чем-то, что 
ей довелось мимоходом услышать. О литературе она не знала почти ничего и за всю 
свою жизнь прочла лишь несколько романов, которые людям с хорошим вкусом 
показались бы пошлыми. В живописи все ее познания ограничивались десятком имен 
знаменитых художников, слышанных когда-то от Каупервуда. Но все эти недостатки 
искупались ее безупречной красотой, тем, что сама она была как бы произведением 
искусства, излучающим свет и радость. Даже холодный, рассудительный и 
сдержанный Рэмбо понял, какое место должна занимать Эйлин в жизни человека, 
подобного Каупервуду. Такой женщиной он и сам не прочь был бы обладать.

У сильных натур влечение к женщине обычно не угасает, а подчас лишь подавляется 
стоической воздержанностью. Увлекаться, как известно, можно без конца, но чего 
ради? Не стоит хлопот, — решают многие. Однако Эйлин была так блистательна, что 
в Рэмбо заговорило мужское честолюбие. Он глядел на нее почти с грустью. 
Когда-то и он был молод. Но, увы, ему никогда не случалось взволновать 
воображение столь прекрасной женщины. Теперь, любуясь Эйлин, Рэмбо сожалел, что 
такая удача не выпала на его долю.

Рядом с ярким и пышным нарядом Эйлин скромное серое шелковое платье миссис 
Рэмбо, с высоким, чуть не до ушей воротом, выглядело строго, даже как-то 
укоризненно, но миссис Рэмбо держалась с таким достоинством, так любезно и 
приветливо, что впечатление это сглаживалось. Уроженка Новой Англии, 
воспитанная на философии Эмерсона, Торо, Чаннинга, Филлипса, она отличалась 
большой терпимостью. К тому же ей нравилась хозяйка дома и вся ее несколько 
экзотическая пышность.

— У вас прелестный домик, — сказала она Эйлин с мягкой улыбкой. — Я давно 
обратила на него внимание. Ведь мы живем неподалеку и, можно сказать, почти 
соседи с вами.

Глаза Эйлин засветились признательностью. Хотя она не могла вполне оценить 
миссис Рэмбо, та ей нравилась: в ней было что-то располагающее, и Эйлин 
понимала ее — скорее чутьем, чем разумом. Такой, вероятно, была бы ее мать, 
если бы получила образование. Когда все двинулись в залу, дворецкий доложил о 
Тейлоре Лорде. Каупервуд, взяв архитектора под руку, подвел его к жене и гостям.


Лорд, плотный, высокий мужчина с умным, серьезным лицом, подошел к хозяйке дома.


— Миссис Каупервуд, — сказал он, с восхищением глядя на Эйлин, — разрешите мне 
в числе других приветствовать вас в Чикаго. После Филадельфии вам на первых 
порах многого будет недоставать здесь, но я уверен, что со временем вы полюбите 
наш город.