— Почему ты не пришлешь его ко мне? — спросил Каупервуд. — Я подыщу ему 
какое-нибудь занятие. — Пристроить мистера Герни на место, где можно было бы 
следить за каждым его шагом, показалось Каупервуду весьма заманчивым. Однако 
Форбс Герни не воспользовался этим великодушным предложением, а Стефани больше 
ни разу не заикалась о его бедственном положении. Как-то раз Каупервуд дал 
Стефани двести долларов и вскоре после этого встретил ее на Вашингтон-стрит в 
сопровождении Форбса Герни. Мистер Герни, бледный и томный, был, как ни странно,
 одет с иголочки. Каупервуд заметил у него в галстуке булавку, которую видел 
раньше у Стефани. Впрочем, она нимало не была смущена этой встречей. Прошло еще 
несколько дней, и Стефани обмолвилась, что Лейн Кросс, уезжая на лето в 
Нью-Хэмпшир, предложил ей пользоваться его студией. Каупервуд решил взять эту 
студию под наблюдение.

Среди служащих Каупервуда был некто Фрэнсис Кеннеди, весьма честолюбивый 
молодой человек, работавший когда-то репортером в газете. Кеннеди напечатал в 
одном из воскресных номеров «Инкуайэрера» довольно бойкую статью о планах 
Каупервуда, попутно охарактеризовав и его самого как человека недюжинного. 
Статья понравилась Каупервуду, и когда Кеннеди однажды явился к нему и сказал, 
что репортерская работа ему надоела и он не прочь был бы попробовать свои силы 
в области городского железнодорожного транспорта, Каупервуд решил 
воспользоваться его услугами.

— Могу предложить вам на первое время место секретаря, — любезно сказал он. — У 
меня есть для вас два-три особых поручения. Если вы с ними справитесь, я подыщу 
вам что-нибудь поинтереснее.

Кеннеди недолго проработал у Каупервуда, когда тот сказал ему однажды:

— Послушайте, Фрэнсис, вы, в вашем газетном мире, слышали когда-нибудь о 
молодом человеке по имени Форбс Герни?

Разговор происходил в кабинете Каупервуда.

— Нет, сэр, не слыхал, — отвечал Фрэнсис настораживаясь.

— А о любительской студии под названием «Театр гарриковцев»?

— Да, сэр, об этой студии я слышал.

— А как вы думаете, Фрэнсис, могли бы вы выполнить одно поручение несколько 
щекотливого характера? Только сделать это нужно умно и осторожно.

— Думаю, что могу, сэр, — сказал Фрэнсис. В это утро он выглядел настоящим 
щеголем — в новом коричневом костюме, гранатового цвета галстуке и до блеска 
начищенных ботинках. В манжетах мистера Фрэнсиса поблескивали сердоликовые 
запонки, а молодое лицо сияло здоровьем.

— Так вот, послушайте, что мне от вас нужно. Одна молодая актриса из этой 
любительской студии, Стефани Плейто, посещает мастерскую некоего художника и 
режиссера Лейна Кросса. Мастерская помещается в так называемом Дворце нового 
искусства. Не исключено, что эта дама пользуется мастерской и в отсутствие 
хозяина, — все может быть. Вы должны выяснить, в каких отношениях находится эта 
особа с мистером Форбсом Герни. По некоторым деловым соображениям мне это надо 
знать.

Кеннеди весь обратился в слух.

— Вы не можете указать мне, где бы я мог для начала навести справки об этом 
мистере Герни? — спросил он.

— Мне кажется, он близко знаком с неким критиком по имени Гарднер Ноулз. Можете 
потолковать с ним. Мне не нужно, разумеется, предупреждать вас, что мое имя 
упоминаться не должно.

— Это само собой разумеется, мистер Каупервуд.

Кеннеди удалился, размышляя, как бы ему получше выполнить это поручение. 
Репортерский нюх подсказал ему путь: Кеннеди прежде всего разыскал кое-кого из 
своих прежних коллег и выведал у них все, что только мог, относительно «Театра 
гарриковцев» и подвизавшихся в нем актрис. Предлогом послужило то, что он якобы 
пишет одноактную пьесу, которую хочет предложить этому театру.

Затем Кеннеди отправился к Лейну Кроссу в его студию, решив выдать себя за 
репортера, желающего получить интервью. От лифтера он узнал, что мистера Кросса 
нет в городе. Студия была заперта.

Мистер Кеннеди задумался на минуту.

— А кто-нибудь пользуется этой студией в летнее время? — спросил он у лифтера.