действовать совершенно так же, как собираетесь действовать вы: заставит других 
людей вложить свои капиталы. И ни один финансист не станет вам доставать денег 
ни на какое предприятие, прежде чем он не обеспечит в первую очередь прибыли 
для себя, а во вторую уже — для тех, чьи капиталы он вложит в это дело. А для 
того чтобы иметь такую возможность, он должен обеспечить себе значительно 
больше, чем пятьдесят процентов акций.

Гривс и Хэншоу не нашлись, что ответить, и он продолжал:

— А вы хотите не только, чтобы я вложил капитал, или во всяком случае большую 
часть требуемой суммы, что даст вам возможность собрать остальное, — вы хотите, 
чтобы я заплатил вам еще за постройку, а после всего этого эксплуатировал 
выстроенную на мои деньги дорогу совместно с вами. Если вы на это всерьез 
рассчитываете, разумеется, нам больше говорить не о чем, меня это не может 
заинтересовать. Я мог бы купить у вас ваш опцион,[1 - Право на преимущественное 
приобретение выпуска акций, передаваемое за вознаграждение.] за который вы 
заплатили тридцать тысяч фунтов стерлингов, если это передаст в мои руки 
контрольный пакет акций, и тогда, пожалуй, можно было бы оставить за вами ваш 
пай в десять тысяч фунтов стерлингов и контракт на постройку, — но никак не 
более. Ведь помимо всего этого, насколько я знаю, там еще гарантийных бумаг на 
шестьдесят тысяч фунтов, по ним тоже надо выплачивать четыре процента.

Джеркинс и Рэндолф уныло молчали, чувствуя, что они чего-то не додумали в этом 
деле. А Гривс и Хэншоу растерянно смотрели друг на друга. Надо же было так 
промахнуться! Теперь они ничего не выгадали, только испортили все.

— Хорошо, — вымолвил, наконец, Гривс, — вам, конечно, самому видней, как вам 
лучше поступить, мистер Каупервуд. Но нам желательно, чтобы вы знали, что более 
разумного предложения, чем наше, и представить себе нельзя. Для строительства 
подземной железной дороги лучше Лондона места не придумаешь. У нас нет единой 
подземной сети, и такие линии, как эта, безусловно, необходимы; их так или 
иначе будут строить, и деньги на это найдутся.

— Возможно, — ответил Каупервуд, — но что касается меня, я предпочитаю 
подождать; если вы через некоторое время, взвесив и обсудив ваши возможности, 
убедитесь, что вам с этим делом не справиться, и пожелаете прибегнуть к моей 
поддержке, вы можете сообщить мне об этом письменно — и тогда посмотрим. Но я 
должен заранее сказать: вы можете рассчитывать на мое участие в этом деле 
только в том случае, если условия буду диктовать я. Разумеется, это не значит, 
что я собираюсь вмешиваться в ваши строительные работы или переписывать ваш 
контракт. Это, я думаю, может остаться так, как оно есть, при условии, конечно, 
что ваши сметы на оборудование окажутся удовлетворительными.

Он замолчал и забарабанил пальцами по столу, словно желая показать, что 
разговор кончен; но когда англичане поднялись и стали прощаться, он прибавил:

— Поскольку мы здесь ни до чего серьезного не договорились, я был бы вам весьма 
признателен, джентльмены, если бы этот наш сегодняшний разговор остался между 
нами.

Затем он сделал знак Джеркинсу подождать и, когда все вышли, обратился к нему, 
резко повысив голос:

— Вечная с вами история, Джеркинс, никогда вы не можете толком взяться за дело, 
которое само идет вам в руки. Ну вы только подумайте, что у нас здесь сегодня 
вышло! Вы приводите ко мне этих людей, которые, по вашим словам, и, как они 
сами говорят, имеют на руках такой крупный подряд на постройку метрополитена в 
Лондоне. Ведь если за это взяться с умом, то для каждого из нас такое 
предприятие могло бы принести неисчислимые выгоды. А эти люди являются ко мне, 
не имея ни малейшего представления о том, как я веду дела. Но ведь вы-то это 
прекрасно знаете: контроль, полный контроль должен быть безусловно в моих руках.
 Я не уверен, что они даже и сейчас поняли, какой у меня в этом смысле огромный 
опыт и как бы я мог развернуться, заполучив такой великолепный подряд. А они 
воображают, что я могу польститься на половину прибыли, а контролировать дело 
будут они со своими друзьями. Предупреждаю вас, Джеркинс, — тут Каупервуд 
метнул на него такой грозный взгляд, что у Джеркинса мороз пошел по коже, — 
если вы хотите быть мне полезным, бросьте канителиться без толку с этим 
дурацким предложением и потрудитесь представить мне подробные и исчерпывающие 
сведения о лондонской подземной сети и о том, какие там имеются возможности. А 
всякие ваши личные соображения по поводу меня и моих дел можете держать при 
себе. Если бы вы, прежде чем приводить этих людей ко мне, потрудились 
прокатиться в Лондон и выяснили на месте все, что о них требуется знать, вы бы 
не заставили ни меня, ни их терять даром время.

— Да, сэр! — пробормотал Джеркинс. Это был толстенький рыхлый человечек лет 
сорока, одетый с щеголеватой изысканностью, словно модель с витрины, но сейчас 
от сильного волнения он весь обливался потом. У него были черные бегающие 
глазки, маленький острый носик и мягкие пухлые губы. Он вечно мечтал о 
какой-нибудь крупной и удачной афере, которая сразу сделает его архимиллионером 
и выдвинет в ряды знаменитостей, привлекающих взоры избранных посетителей