потускнеет ли оно.

Он закрыл глаза; понемногу тело его становилось все более неподвижным и прямым, 
совсем как статуя, — казалось, он застыл, оцепенел. Беренис, не сводя с него 
глаз, поднесла ладонь к его лицу. Прошло несколько минут, и она почувствовала, 
что дыхание его стало тише. Затем, к ее величайшему изумлению, оно прекратилось 
совсем. Никакого следа! Она подождала еще. Потом взяла зеркало и поднесла его 
на несколько секунд к губам гуру. Зеркало не потускнело. Да, дыхания не было, и 
гуру казался каменным изваянием. Беренис в волнении посмотрела на часы. Прошло 
десять долгих минут, прежде чем она обнаружила у него признаки дыхания — оно 
становилось все ровнее и наконец стало совсем нормальным. Гуру, казавшийся 
очень утомленным, открыл глаза и с улыбкой посмотрел на нее.

— Это чудо! — воскликнула Беренис.

— Я могу вот так задерживать дыхание по нескольку часов, — сказал гуру.

— А иные йоги могут не дышать месяцами. Были даже такие, которых на недели и 
месяцы замуровывали в склепы, куда не проникает воздух, и они выходили оттуда 
живыми и здоровыми. Кроме этого, — продолжал гуру, — существует еще одно 
испытание: можно подчинить своей воле биение сердца. Я могу заставить сердце не 
биться, ибо, как ты, наверно, знаешь, дыхание и кровь нераздельны. Но это я 
покажу тебе в другой раз. Ты узнаешь со временем, что дыхание — это лишь 
проявление более сложной силы, обитающей в наших важнейших органах, но 
невидимой. Когда сила эта покидает тело, дыхание, подвластное ей, тотчас 
останавливается, и наступает смерть. Но, подчинив себе дыхание, тем самым ты 
подчиняешь себе в какой-то мере и эту сокрытую силу.

Но предупреждаю тебя, это — предмет изучения Раджа-йоги, а к нему мы подойдем 
лишь после того, как ты усвоишь Хата-йоги. Сейчас ты, как видно, устала: иди 
отдохни и приходи завтра в такое время, когда сможешь приступить к занятиям.

Беренис поняла, что ее встреча с этим необычайным человеком на сегодня окончена.
 Она неохотно рассталась с ним, — у нее было такое ощущение, словно она уходила 
от никем еще не тронутого и неисчерпаемого кладезя знаний. Возвращаясь по той 
же каменистой тропе, которая привела ее сюда, Беренис ускорила шаги — за время 
пребывания в Индии она успела узнать, что ночь здесь наступает мгновенно; здесь 
нет, как в Европе и Америке, ленивого заката, когда солнце медлит над 
горизонтом. Темнота подкрадывается быстро и плотным покровом окутывает землю.

Подходя к Нагпуру, Беренис вдруг остановилась как завороженная, — так 
бесподобно хороша была священная гора Рамтек с ее сверкающими белыми храмами, 
словно парившими в вышине над всем этим краем. Беренис задумчиво стояла, 
любуясь редкостной красотой пейзажа, прислушиваясь к монотонным ритмам 
индусских мантров, далеко разносившимся в прозрачном воздухе. Беренис знала, 
что это поют священнослужители Рамтека: они собираются на исходе дня для 
молитвы и хором распевают свои священные гимны. Сначала их пение доносилось до 
Беренис подобно тихому шепоту, нежному и приятному, но чем ближе она подходила 
к городу, тем явственнее оно становилось, и, наконец, железный ритм песнопений 
зазвучал, словно мерные удары в гигантский барабан. И вдруг Беренис показалось, 
что сердце ее стало биться по-иному, в одном ритме с биением жизни в этой 
огромной, взыскующей бога стране, где дух ставят превыше всего, — и она поняла, 
что здесь она наконец обретет душевный покой.



78

Следующие четыре года Беренис знакомилась с различными положениями учения йоги; 
прежде всего она приучилась сидеть в классической позе йогов, совсем прямо и 
неподвижно, так как, созерцая, человек не должен чувствовать своего тела. Ибо 
Дхьяна, то есть созерцание, учат йоги, есть отрешенность.

Беренис училась подчинять себе жизненные силы своего тела — это было учение 
Праньяна; она изучала Пратьяхара — искусство внутреннего самосозерцания; 
Дхарана — искусство сосредоточения; Дхьяна — искусство созерцания; часто она 
сравнивала свои записи с записями других учеников, — вместе с нею занимались 
один англичанин, молодой и очень способный индус и две индуски. С течением 
времени она узнала все виды учения йоги — Хата, Раджа, Карма, Джнанаи и Бхакти. 
Она узнала, что брахма — сущность — и есть высшее проявление бога. Оно не может 
быть ни определено, ни выражено. В «Упанишадах» сказано, что брахма — это все 
сущее, а также познание и блаженство. Но и это еще не все. Нельзя говорить о 
брахме как о чем-то, что существует, Брахма есть само существование. Брахма — 
это не мудрость и не радость, брахма — это абсолютное познание, абсолютное 
блаженство.



«Нельзя разделить на части бесконечное и заключить его в понятие конечного.