Подъезжая к Бомбею, Беренис и ее мать были поражены красотою открывавшейся 
панорамы. Пароход вошел в широкий, испещренный гористыми островками пролив, 
который тянулся до самого города. Слева возвышались величественные здания, а 
направо тянулся низкий берег, окаймленный пальмами, и, постепенно поднимаясь, 
где-то далеко переходил в горные вершины Западных Гат.

Письмо лорда Сэвиренса управляющему отеля «Маджестик» обеспечило 
путешественницам самый любезный прием и великолепное обслуживание на все время 
их пребывания в Бомбее; им так здесь понравилось, что они решили задержаться на 
несколько недель и познакомиться поближе с этим городом, столь не похожим на 
города Европы и Америки. Они были вознаграждены за это множеством самых 
разнообразных впечатлений. Широкие проспекты, на которых то и дело попадаются 
запряженные буйволами телеги со всякой всячиной для продажи; шумные базары с их 
разнообразием и изобилием, кишащие людьми чуть ли не всех национальностей и 
вероисповеданий, всех цветов кожи от светло-коричневого до черного, — афганцы, 
сикхи, тибетцы, сенегальцы, багдадские евреи, японцы, китайцы — кого тут только 
нет! И сколько босых, сколько едва прикрытых рубищем. Нет предела нужде и 
нищете! Невероятно изможденные люди, худые, как скелеты, с впалой грудью, 
бегают впряженные в колясочки мимо прекрасных зданий, мимо роскошных храмов, 
мимо университета, по улицам, обсаженным хевейями и пальмами всех видов — 
кокосовыми, финиковыми, карликовыми; среди ветвей висят плоды и орехи. Одним 
словом, невиданные дотоле люди и тропические пейзажи поглощали все внимание 
Беренис и ее матери, пока они, наконец, не расстались с Бомбеем и не 
отправились поездом в Нагпур, город, расположенный к востоку от Бомбея, на пути 
в Калькутту.

Они поехали туда по совету лорда Сэвиренса. Сэвиренс рекомендовал Беренис 
разыскать гуру Бородандаджу, которого он назвал Разрушителем материи и 
властелином энергии, — этот гуру жил близ Нагпура, где путешественникам 
предоставляется возможность поселиться на время в простом, старинной 
архитектуры, доме, выходящем на главную площадь.

Как только они устроились, Беренис, следуя указаниям Сэвиренса, отправилась на 
поиски гуру. Она вышла на шоссе, пересекавшее Нагпур с севера на юг, и, дойдя 
до ветхого строения, походившего на заброшенную мельницу, круто повернула 
направо. Пройдя с полмили по заброшенному хлопковому полю, она вышла к роще 
черного дерева и огромных тиков — деревья росли здесь так густо, что жаркие 
лучи южного солнца не проникали сквозь их листву. Вспомнив подробное объяснение 
Сэвиренса, Беренис поняла, что здесь-то и находится жилище гуру. Она 
остановилась в нерешительности и, оглядевшись, увидела узкую, едва заметную 
тропинку, которая, извиваясь, вела куда-то в глубь рощи. Тропинка привела 
Беренис к квадратному деревянному дому. Большой, но полуразрушенный дом этот, 
как она узнала впоследствии, когда-то занимало правительственное учреждение, 
надзиравшее за лесами, частью которых и была эта роща. В стенах зияли провалы, 
которых никто никогда не заделывал, — сквозь них видны были комнаты, весь дом 
разрушался и изнутри и снаружи. Как узнала потом Беренис, это покинутое здание 
отдали гуру Бородандадже, чтобы он мог учить других искусству созерцания и 
показывать, как с помощью учения йоги человек может подчинить своей воле 
физические силы, всю внутреннюю энергию своего тела.

Тишина и полумрак царили под сенью высоких ветвистых деревьев, меж которых с 
тайной робостью шла Беренис. Казалось, деревья говорили об одиночестве и покое 
— том душевном покое, которого она так жаждала и не могла найти в оставленном 
ею мире, таком для нее чуждом и неприемлемом. Когда Беренис подошла к одному из 
строений во дворе, навстречу ей вышла смуглая немолодая индуска и знаком 
пригласила ее пройти под арку во дворик, в глубине которого виднелось еще одно 
строение.

— Иди сюда, — сказала она. — Учитель ждет тебя.

Беренис прошла за этой женщиной через провал в полуразрушенной стене и, обойдя 
разбитые глиняные горшки и чаши, которые валялись подле колод, служивших, 
очевидно, скамьями, остановилась перед широкой массивной дверью. Индуска 
распахнула дверь, и Беренис, сняв туфли, переступила порог.

Высокий смуглый человек с узким длинным лицом сидел в обычной позе йогов, 
скрестив ноги, на большом куске белой ткани, разостланном посреди комнаты. Руки 
его были сложены, словно он молился. Он не пошевельнулся и не сказал ни слова, 
только внимательно посмотрел на Беренис черными проницательными, испытующими 
глазами. Потом заговорил.

— Где же ты была? — спросил он. — Вот уже четыре месяца, как умер твой муж, и я 
давно жду тебя.

Пораженная его вопросом и всем его видом, Беренис невольно попятилась.

— Не бойся, — сказал гуру. — Брахманизм, поучающий тем истинам, которые ты 
хочешь познать, не признает страха. Подойди сюда, дочь моя, и садись. — Длинной 
тонкой рукою он указал Беренис ее место — угол того же разостланного на полу 
полотна. Когда она села, он снова заговорил: — Ты проделала долгий путь в