47

Хотя Каупервуд приехал к Келлигенам уже около одиннадцати, Эйлин еще не 
ложилась. Она сидела наверху в спальне и делилась с Мэйми и миссис Келлиген 
впечатлениями светской жизни, когда вдруг раздался звонок. Миссис Келлиген 
пошла вниз и открыла дверь.

— Если я не ошибаюсь, мисс Батлер находится здесь? — осведомился Каупервуд. — 
Не откажите передать ей, что к ней приехали с поручением от ее отца.

Несмотря на строгий наказ Эйлин никому, даже членам семьи Батлеров, не 
открывать ее пребывания здесь, уверенный тон Каупервуда и упоминание имени 
Батлера привели миссис Келлиген в совершенную растерянность.

— Подождите минуточку, — сказала она. — Я пойду узнаю.

Она повернулась к лестнице, а Каупервуд быстро вошел в переднюю с видом 
человека, весьма довольного, что ему удалось найти ту особу, к которой он имел 
поручение.

— Передайте, пожалуйста, мисс Батлер, что я недолго задержу ее, — крикнул он 
вслед поднимавшейся по лестнице миссис Келлиген в надежде, что Эйлин услышит 
его.

И в самом деле, она тотчас же сбежала вниз. Эйлин была поражена, что Фрэнк 
явился так скоро, и со свойственной ей самоуверенностью решила, что дома царит 
ужасное волнение. Она очень огорчилась бы, будь это не так.

Мать и дочь Келлиген очень хотели узнать, о чем они говорят, но Каупервуд 
соблюдал осторожность. Едва Эйлин сошла вниз, он предостерегающе приложил палец 
к губам и сказал:

— Вы мисс Батлер, не так ли?

— Да, это я, — стараясь не улыбаться, отвечала Эйлин. Как ей хотелось 
поцеловать его! — Что случилось, дорогой? — тихо спросила она.

— Боюсь, девочка, что тебе придется вернуться домой, — прошептал он, — иначе 
поднимется невообразимая кутерьма. Твоя мать, по-видимому, еще ничего не знает, 
а отец сидит сейчас у меня в кабинете и ждет тебя. Если ты согласишься 
вернуться, то выведешь меня из больших затруднений. Я тебе сейчас объясню…

Он передал ей весь разговор с Батлером и свое мнение по поводу этого разговора. 
Эйлин несколько раз менялась в лице при упоминании тех или иных подробностей. 
Но, убежденная ясностью его доводов и его уверениями, что они будут встречаться 
по-прежнему, она уступила. Как-никак, а капитуляция отца означала для нее 
немалую победу. Она тотчас же распрощалась с миссис Келлиген и Мэйми, с 
иронической улыбкой сказав им, что дома никак не могут обойтись без нее, 
добавила, что пришлет за вещами в другой раз, и вместе с Каупервудом доехала до 
дверей его дома. Он предложил ей подождать в экипаже, а сам пошел уведомить ее 
отца.

— Ну? — спросил Батлер, стремительно обернувшись на скрип двери и не видя Эйлин.


— Она ждет вас внизу в моем экипаже, — объявил Каупервуд. — Может быть, вам 
угодно воспользоваться им, чтобы доехать до дома? Я потом пришлю за ним кучера.

— Нет, благодарю вас! Мы пойдем пешком.

Каупервуд приказал слуге идти к экипажу, а Батлер, тяжело ступая, направился к 
двери.

Он прекрасно понимал, что Каупервуд всецело подчинил себе его дочь, и, вероятно,
 надолго. Единственное, что оставалось теперь ему, Батлеру, это удерживать ее 
дома в надежде, что влияние семьи заставит ее образумиться. Беседуя с ней по 
дороге домой, он тщательно выбирал слова, боясь, как бы снова не оскорбить дочь.
 Спорить с нею сейчас было бессмысленно.

— Ты могла бы еще разок поговорить со мной, Эйлин, прежде чем уйти из дому, — 
сказал он. — Не могу даже представить себе, что было бы с матерью, если б она 
узнала об этом. Но она ни о чем не догадывается. Тебе придется сказать, что ты 
осталась обедать у кого-нибудь из знакомых.

— Я была у Келлигенов, — отвечала Эйлин. — Ничего не может быть проще. Мама 
нисколько не удивится.

— У меня очень тяжело на душе. Эйлин! Но я хочу надеяться, что ты одумаешься и