— Да.

— И что же он вам сказал?

— То, что я и ожидал услышать. Он запретил мне иметь с вами дело. Я не могу, 
Фрэнк, понимаете, не могу! — завопил Стинер, вскакивая. Он так нервничал, что 
не в состоянии был усидеть на месте во время этого разговора. — Я не могу! Они 
меня прижали к стене, затравили, им известны все наши дела. Послушайте, Фрэнк,
 — Стинер нелепо взмахнул руками, — вы должны вызволить меня из беды! Вы должны 
возвратить эти пятьсот тысяч долларов, иначе я погиб! Если вы не вернете долг и 
обанкротитесь, меня упекут в тюрьму. А у меня жена и четверо детей, Фрэнк! Я не 
могу этого вынести. Вы слишком широко размахнулись! Я не имел права так 
рисковать! Да я и не пошел бы на этот риск, если бы вы меня не уговорили. 
Поначалу я не представлял себе, чем это может кончиться. С меня довольно, 
Фрэнк! Не могу! Я отдам вам все свои акции, а вы верните мне эти пятьсот тысяч, 
и мы будем квиты.

Голос Стинера прерывался, он вытирал рукою вспотевший лоб и с тупой мольбой 
вглядывался в Каупервуда.

Тот, в свою очередь, смотрел на него несколько секунд холодным, неподвижным 
взглядом. Он хорошо знал человеческую натуру, и никакие странности поведения, 
особенно в минуты паники, не могли его удивить; но Стинер превзошел все 
ожидания.

— С кем вы еще виделись, Джордж, после моего ухода? Кто у вас был? Зачем вы 
понадобились Сэнгстеку?

— Он сказал мне то же, что и Молленхауэр. Никому и ни при каких обстоятельствах 
не давать больше взаймы, а главное, как можно скорее вытребовать назад пятьсот 
тысяч долларов.

— И вы полагаете, что Молленхауэр хочет помочь вам, не так ли? — спросил 
Каупервуд, безуспешно стараясь скрыть свое презрение к этому человеку.

— Надеюсь, что так. Кто же еще может помочь мне, Фрэнк, если не он? Молленхауэр 
— великая сила в нашем городе.

— Выслушайте меня, — снова начал Каупервуд, сверля Стинера взглядом. Он 
выдержал короткую паузу. — Как Молленхауэр приказал вам распорядиться вашими 
акциями конных железных дорог?

— Продать их через контору «Тай и Кь», а деньги внести в казначейство.

— А кому продать? — спросил Каупервуд, напряженно вдумываясь в последние слова 
Стинера.

— Странный вопрос — вероятно, любому, кто пожелает их купить.

— Все понятно, — произнес Каупервуд, уразумев, в чем дело. — Я, собственно, мог 
и сам догадаться. Джордж, они вас грабят, норовят присвоить ваши ценности. 
Молленхауэр водит вас за нос. Он знает, что я не в состоянии сейчас 
удовлетворить ваше требование, то есть вернуть вам пятьсот тысяч долларов. 
Поэтому он заставляет вас выбросить ваши акции на биржу, а там уж он сумеет их 
заграбастать. Можете быть уверены, что у него все подготовлено. Как только вы 
его послушаетесь, я окажусь у него в лапах, так, во всяком случае, он думает, 
вернее, они — он, Батлер и Симпсон. Они втроем хотят прибрать к рукам всю 
городскую конку, я это знаю, чувствую. Я уже давно этого жду. Молленхауэр так 
же мало помышляет о помощи вам, как о том, чтобы взмахнуть крылышками и 
полететь. Помяните мое слово: как только вы продадите ваши акции, он потеряет к 
вам всякий интерес. Неужели вы воображаете, что он хоть пальцем шевельнет, 
чтобы спасти вас от тюрьмы, когда вы уже не будете иметь касательства к конным 
железным дорогам? Какой вздор! Если вы на это надеетесь, Джордж, значит, вы еще 
глупее, чем я полагал! Не сходите с ума! Нельзя же до такой степени теряться! 
Образумьтесь и взгляните опасности в лицо. Я вам все объясню. Если вы меня 
сейчас не поддержите, если, самое позднее завтра утром, вы не дадите мне 
трехсот тысяч долларов, — я конченый человек и вы тоже! А между тем наши дела, 
по существу, обстоят неплохо. Наши акции имеют сегодня не меньшую ценность, чем 
имели раньше. Поймите же, черт возьми, что эти акции обеспечены существующими 
железными дорогами! Дороги — доходное дело. Линия Семнадцатой и Девятнадцатой 
улиц уже сейчас приносит тысячу долларов в день. Каких еще доказательств вам 
нужно? Линия Грин и Коутс дает пятьсот долларов ежедневно. Вы трусите, Джордж! 
Вас запугали эти проклятые аферисты. Вы имеете такое же право давать взаймы 
деньги, как ваши предшественники — Боуд и Мэртаг. Они этим занимались постоянно.
 Пока вы делали то же самое в интересах Молленхауэра и его приспешников, все 
было в порядке! Разберемся, что значит положить в банк средства городского 
казначейства? Разве это не та же ссуда?

Каупервуд имел в виду широко практиковавшееся обыкновение депонировать часть 
городских средств, например, амортизационный фонд, на очень низких процентах