— Боже мой, — прошепелявил он на английском, опуская бинокль. — Это сожженная 
хижина. Отсюда можно разглядеть даже очаг.
Маккенна отнял у него бинокль. Быстро взглянув, он отдал прибор Пелону.
— Все верно, хефе, — сказал он. — Хижина, плита возле очага, луг, поток и 
пороги выше по каньону. Сам посмотри.
Пелон сфокусировал линзы, чертыхаясь и урча. Увидев то, что увидели остальные, 
он не смог сдержаться и принялся, как безумный отплясывать на краю уступа. У 
Маккенны мелькнула мысль о том, как было бы хорошо подтолкнуть бандита в спину 
и разом покончить со всеми страхами. Но не успела идея как следует оформиться в 
мозгу, как вожак прекратил свои выкрутасы. А ведь оставался еще и Микки Тиббс, 
по физиономии которого можно было понять, что и в его голове гуляют мысли 
ничуть не лучше маккеннских.
Вся троица разом отпрянула от края обрыва.
— Поехали! — рявкнул Пелон. — Чего мы ждем?
— Есть одно обстоятельство, — начал Маккенна, — или, по крайней мере, на него 
есть надежда. Ты увидел все собственными глазами. Все, о чем говорил Эдамс, 
ждет тебя внизу. Так почему бы тебе не отпустить нас с девушкой?
Пелон дьявольски расхохотался и в ту же секунду нахмурился, будто вслед за 
громом небо прочертила молния.
— Будь ты проклят! — гаркнул он. — Ты что, увидел там золото? Разглядел в 
бинокль, а? Болван! Хочешь меня провести? Наша сделка четко определена. Ты 
должен привести нас к золоту. Золоту, ясно?
В его голосе прозвучали угрожающие нотки, и Маккенна счел лучшим уступить.
— Слышал, слышал, хефе. Поехали, Хачита.
Но апач нахмурился и покачал головой.
— Мне просто необходимо вспомнить… Кажется, напоминание касалось именно этого 
места. Я о том, что мне говорил друг…
— Да-да. Но надо ехать. Ведь твой друг не запрещал спускаться в Сно-та-эй…
— Нет, не запрещал.
Они принялись спускаться — Хачита впереди. Снова и снова казалось, что вот 
сейчас, вот один из пони споткнется и ухнет с обрыва — но… все проходило гладко.
 Примерно через час отряд наконец встал на дне каньона. Сгрудившись в конце 
тропы, люди рассматривали темнеющий луг и извилистый ручей, который — как было 
известно — означал конец длинного пути.
Маккенна запрокинул голову и посмотрел наверх, туда, где на высоте восьмисот 
футов виднелось начало зигзагообразной тропы. Прищурился.
На краю восточной стены лежал узкий поясок солнечного света, венчавший каменную 
громаду.
— Закат, — тихо сказал он вслух. — Точно в этот час тридцать три года назад 
Кривоух доставил сюда отряд Эдамса.
— Духи! — внезапно прокаркала Маль-и-пай. — Бог не простит этого нам, индейцам. 
Что мы наделали? Привели сюда этих проклятых? Айе, айе! Мы пришли в священное 
место! Это же Сно-та-эй! Айе, айе, айе!..
Она принялась причитать по-апачски, раскачиваясь иссохшим телом из стороны в 
сторону.
— Каллате! — рыкнул Пелон, могучей рукой встряхивая старуху. — Слышишь меня, 
старая? Заткнись! Ты, что, хочешь разбудить всех мертвых сукиных детей, чьи 
кости валяются в каньоне и там, выше? — Изрыгая проклятия по-испански, он 
указал на тропу, по которой они только что спустились, но старая скво не 
переставала раскачиваться и безумно вопить. Тогда к ней подошел Микки Тиббс и 
шваркнул ладонью по губам. Удар был силен, выступила кровь. Но так как он помог 
заткнуться фонтану старой леди, то Пелон, казалось, был совсем не против такого 
проявления жестокости по отношению к собственной матери. — Ну что, карга 
старая? Получила. Говорил тебе — заткнись. Я бы и сам наподдал, если бы не был 
достойным сыном достойного отца. Дьявольщина. Эти мне индейцы. Все психи. Ладно.
 Маккенна, поехали. Где тут у нас золотые россыпи?
— Точно, черт бы подрал все и всех! — прошипел Микки. — Света еще достаточно, 
чтобы увидеть, как блестит золото. Арриба!
— Насколько я помню карту, — пробормотал Маккенна, — основная порода должна 
быть в восьмиобразной петле возле ручья с ближней стороны луга. Видите, где 
гравийный нанос разбивает воду на два серпообразных потока?
— Да, да!..
— Там надо искать золото, «в корнях травы».
Пелон с Микки обменялись настороженными взглядами и тут же припустили к берегу 
ручья. Фрэнчи бросила поводья и рванула вслед. Маль-и-пай, все еще бормоча 
апачские молитвы и прижимая развевающиеся юбки к костлявым коленям, не 
отставала от девушки. Все бежали к тому месту, «где золотые зерна лежат кучами, 
как сугробы».
Лишь Хачита с Маккенной остались у подножия зигзагообразной тропы.
— В том, что сказала сейчас старуха, — пробормотал великан-апач, — был 
определенный смысл. Черт меня подери, ну почему я никак не могу вспомнить?
— Не тревожься о Маль-и-пай и духах, — сказал Маккенна. — Она их где угодно 
найдет. Ты же знаешь.
— Нет, не духи меня беспокоят.
— Что бы это ни было — забудь. Друг мой, ты все вспомнишь, дай только время. 
Разве я не обещал?
— Да, правильно. Пойдем, взглянем на золото.
И они пошли к гравийной отметке. Издалека было видно, как Пелон, Фрэнчи, 
Маль-и-пай и Микки вопят и пригоршнями бросают вверх гравий: они находились в 
полной отключке. Наклонившись над редкой, ломкой травой и захватив в ладонь