полдень  скончался  истерический  юноша,  двоюродный  брат  Гэбриеля.
Гэбриель навестил соседей, чтобы подбодрить их. Ему отчасти  удалось  это;
во всяком  случае,  он  вдохновил  их  златоуста  на  новые  увлекательные
рассказы. В четыре часа дня, когда Гэбриель  отправился  к  себе,  мертвое
тело все еще оставалось непогребенным.
   Темнело. Втроем они коротали время у очага, когда с миссис Дамфи  вдруг
что-то приключилось. Она выронила сверток, руки ее бессильно упали, взгляд
остановился. Гэбриель окликнул ее, потом потряс за плечо,  но  женщина  не
слышала его призыва. Олли зарыдала.
   Плач девочки  пробудил  миссис  Дамфи.  По-прежнему  не  двигаясь,  она
заговорила, но каким-то странным, не своим голосом.
   - Слышите? - Гэбриель сделал знак Олли, и та замолкла. - Они едут!
   - Кто? - спросил Гэбриель.
   - Спасатели.
   - Где же они?
   - Далеко, очень далеко. Только еще  выезжают.  Я  вижу  их:  двенадцать
мужчин на лошадях, навьюченных припасами. Их ведет  американец;  остальные
все иностранцы. Они едут к нам, но они еще далеко. Ох, как далеко!
   Гэбриель сидел, устремив взгляд на женщину, ни словом не  прерывая  ее.
Она замолкла; можно было подумать, что она умерла. Потом заговорила снова:
   - Солнце светит, пташки поют, трава зеленеет  на  дороге.  Но  они  еще
далеко. Ох, как далеко!
   - Знаете вы кого-нибудь из них? - спросил Гэбриель.
   - Нет.
   - А они знают нас?
   - Нет.
   - Почему же они едут сюда и откуда известно им, что мы здесь?
   - Тот, кто ведет их, видел нас.
   - Видел?
   - Да, во сне.
   Гэбриель присвистнул и поглядел на сверток с воображаемым младенцем.  В
речах  безумной  женщины   могло   быть   нечто   сверхъестественное   или
провидческое, - это Гэбриель допускал, но чтобы неведомый ему мужчина,  не
страдающий к тому же от голодного бреда, тоже оказался провидцем - это  уж
слишком! Все же, собрав весь свой  оптимизм  и  природное  добродушие,  он
спросил:
   - Каким путем они поедут?
   - Сперва по цветущей долине, потом берегом сияющей на солнце реки.  Они
перевалят через горы и вступят в другую долину, которая  обрывается  круто
вниз к бурному потоку. Вот он рядом, бежит по  камням.  Взгляните  на  эту
долину! Вон там, за снежным пиком! Вся в цветущей зелени! В каплях  дождя!
Ну поглядите же! Вон там!
   Она указала пальцем на север, где лежали грозные снега.
   - А сами вы не можете отправиться туда? - спросил практически  мыслящий
Гэбриель.
   - Нет.
   - Почему?
   - Я должна обождать свою малютку. Она придет за мной  сюда.  Она  будет
искать меня.
   - Когда она придет?
   - Завтра.
   Это столь полюбившееся ей слово  она  вымолвила  в  последний  раз.  Ее
малютка пришла за ней вскоре  после  полуночи,  пришла  озаренная  светом,
которого не приметил Гэбриель. Отблеск  его  вспыхнул  в  гаснущих  глазах
несчастной безумной матери, когда она, привстав, простерла исхудалые  руки
навстречу своему дитяти - и упала мертвой.
   Взяв с пола свернутое одеяло, Гэбриель положил его на грудь  покойнице.
Потом побежал в соседнюю хижину.
   По причине, оставшейся нам  неизвестной,  он  только  лишь  заглянул  в
хижину, а внутрь не вошел. Он никогда никому не рассказывал,  что  он  там
увидел; назад он шел шатаясь, белый как мел, с  остановившимися  от  ужаса
глазами. Одна только мысль владела им - бежать, бежать прочь от проклятого
места. Он нырнул в свою хижину, схватил в  охапку  перепуганную,  плачущую
Олли и с отчаянным воплем: "Боже, спаси нас!" - пропал во тьме.



4. ПРИРОДА УКАЗЫВАЕТ ПУТЬ

   К северу от каньона лежал крутой водораздел, похожий на могильник.  Два
путника медленно карабкались по его запавшему белому склону. К  концу  дня
они перевалили через гребень  и  сделали  остановку;  два  черных  силуэта
обрисовались на фоне закатного неба. То были Филип и Грейс.
   Как  ни  была  Грейс  изнурена  голодом  и  путешествием,  личико   ее,
порозовевшее сейчас в лучах заходящего солнца, светилось прелестью.  Дурно
сидевшее мужское платье преобразило ее в мальчика, но не  могло  полностью
скрыть очарование ее фигуры. Филипу отчетливо были видны длинные  ресницы,
осенявшие темные глаза девушки, и безукоризненный овал  ее  лица;  он  мог
даже разглядеть пару-другую веснушек на ее чуть вздернутой  верхней  губе.
Отчасти, чтобы прийти на помощь Грейс, отчасти, чтобы  проявить  нежность,
он обнял ее за талию. Потом поцеловал ее. Возможно, что поц