и ее короткая верхняя
губка слегка дрогнула.
   - Да, омут хоть куда! - сказал Гэбриель. - Только ты  не  тревожься,  -
поспешно добавил он, поглядев на перепуганное личико  сестры,  -  со  мной
ничего худого не приключится. До свидания.
   Он ласково обнял  ее.  Олли  погладила  его  по  русым  волосам,  ловко
расчесала ему бороду и заново перевязала шейный платок.
   - Что же ты не переменил рубашку, Гэйб? -  сказала  она.  -  Пойдешь  в
грязной рубашке к миссис Маркл! Погоди, Гэйб, я  достану  твою  соломенную
шляпу. Одну минутку!
   Она побежала за занавеску. Но, когда вернулась, Гэбриеля уже не было.
   Ночью  прошел  дождь.  Сейчас  земля  была  свежа,  как  после   только
что-выпавшей росы, а синева неба разукрашена бегущими облаками (это редкое
зрелище доступно жителям  Калифорнии  лишь  в  период  дождей).  Гэбриель,
обычно мало чувствительный к метеорологическим  переменам,  а  равно  и  к
красотам природы, сегодня не смог противостоять прелести раннего утра;  по
этой причине, как  мне  кажется,  он  оказался  более  восприимчивым  и  к
прелестям жизни вообще. Так оно и бывает: вы загляделись на деревце, потом
на цветок, на солнечного зайчика - и вот, сами того не ведая,  уже  готовы
капитулировать перед чарами прекрасного  пола.  Нет,  держитесь  жизненной
прозы, в этом ваше спасение! Так, наслаждаясь красотами местной природы  и
предвкушая встречу с богиней здешних мест,  Гэбриель  подошел  к  коттеджу
миссис Маркл и тут же узрел в заставленном грязной посудой  кухонном  окне
ее энергичную румяную физиономию.
   В этот ответственный момент миссис Маркл допустила  в  своем  поведении
одну из тех нелогичностей, которые, вообще говоря, чаруют  мужчин,  но  на
некоторых представителей мужского пола оказывают противоположное действие.
Обычно Гэбриель бывал робок с  миссис  Маркл;  она  же  вела  себя  с  ним
естественно и сердечно.  Сегодня,  увидев,  что  Гэбриель  идет  к  ней  с
приветливым видом, она почему-то решила встретить его в штыки. Для  пользы
других представительниц женского пола я приведу ее монолог дословно:
   - Если вы пришли ко мне,  Гэбриель  Конрой,  -  заявила  миссис  Маркл,
стирая мыльную пену со  своих  загорелых,  но  довольно  красивых  рук,  -
придется вам подойти прямо к лохани, потому что я мою посуду.  Помню,  Джо
Маркл всегда твердил мне: "Когда ты занята делом,  Сью,  не  разбрасывайся
мыслями по сторонам". Ну-ка, Сол, притащи табуретку для Гэбриеля, он у нас
не частый гость, пусть присядет. Мы с тобой работящие женщины, Сол, у  нас
нет времени, чтобы хворать, а мистер Конрой ведь только к хворым и ходит!
   Сколь ни был Гэбриель поражен насмешливыми  словами  миссис  Маркл,  он
нашел в них нечто для себя утешительное. "Олли ошиблась, - сказал он себе,
- голова у этой женщины занята только посудой да заботами о постояльцах. А
если так, если она не станет приставать ко мне и будет спокойно заниматься
своим заведением, что ж, тогда и жениться не  страшно.  Но  как  проверить
это! Бабы так ненадежны! Во всяком случае, Олли ошиблась".
   Не ведая, к своему счастью, о стратегических планах, бродивших в голове
молчащего Гэбриеля, миссис Маркл продолжала свой монолог, не оставляя в то
же время и мытья посуды и попеременно обдавая Гэбриеля то  мыльной  пеной,
то переливающимся через край красноречием.
   - Когда я говорю "работящие женщины",  Сол,  -  сказала  миссис  Маркл,
по-прежнему адресуясь к костлявой своей служанке, которая, стоя  спиной  к
хозяйке, вытирала посуду, хихикала и глазела на Гэбриеля, - когда я говорю
"работящие женщины", я не забываю, конечно, о том,  что  бывают  на  свете
мужчины, которые работают побольше нас с тобой  и  на  таких,  как  мы,  и
глядеть не хотят.
   Тут  миссис  Маркл  разбила  тарелку,  чуточку  помолчала,   вздохнула,
обернулась, вся пунцовая, сверкнув своими черными глазами, и объявила, что
она сегодня "вся на нервах" и совсем не может работать. Наступило неловкое
молчание. По счастью для Гэбриеля,  костлявая  Сол,  по-прежнему  стоявшая
спиной  к  своей  хозяйке,  подхватила  прерванную  было  нить  разговора.
Гэбриеля она  при  этом  полностью  игнорировала  и  обращалась,  по  всей
видимости, к стенке.
   - Да как же тебе не быть на нервах, Сьюзен, когда у тебя на руках сорок
человек постояльцев, не считая проезжих? Да кто же  тебе  даст  отдохнуть,
Сьюзен, разве только  ревматизм  тебя  расшибет,  так  что  ты  и  пальцем
шевельнуть не сможешь? Или умрет у тебя кто в  семье;  может  быть,  тогда
твои друзья забеспокоятся и придут  тебя  навестить.  Да  ведь  от  такого
кашля, что мучает малютку  Манти  уже  шестую  неделю,  другая  мать  сама
наверняка схватила бы нервную горячку.
   С виноватым чувством  Гэбриель  припомнил,  что,  встретив  только  что
Манти, хлюпавшую в луже возле дома, он невольно подумал, уж не готовит  ли
его судьба в  отчимы  к  девочке.  Теперь,  когда  стало  очевидно,  сколь
недостоин он занять это положение,  он  почувствовал  себя  самозванцем  и
сильно оробел. Смущение Гэбриеля проявилось в характерной для него  форме:
он вытащил из кармана маленький гребешок и принялся, растерянно  улыбаясь,
расчесывать  свою  русую  шевелюру.  Вдова,  наблюдавшая  это  зрелище  не
впервые, истолковала смущение Гэбриеля в свою пользу. Сердце ее  дрогнуло.
Неким телепатическим путем чувства миссис Маркл передались и ее служанке.
   - Ты сегодн