стели.  Потом  поднялся  и  стал  не  спеша
одеваться, напевая при этом  (по  своей  всегдашней  привычке)  редким  по
красоте тенором, хорошо  знакомым  всем  его  близким  друзьям.  Напевшись
вдоволь и завершив туалет, он достал миниатюрный  револьвер  с  ручкой  из
слоновой кости и сунул  его  в  жилетный  карман  по  соседству  с  некоей
любовной записочкой самого трагического  содержания,  потом  увенчал  свою
красивую голову  цилиндром,  сдвинув  его,  быть  может,  несколько  более
набекрень, чем обычно, и вышел из номера. Он сильно хлопнул дверью, прежде
чем повернуть ключ, перегородки задрожали от толчка,  и  дверь,  ведшая  в
номер его очаровательной соседки, распахнулась. Машинально подняв  голову,
мистер Гемлин увидел,  что  дама  стоит,  прислонившись  к  шифоньерке,  и
прижимает к глазам платочек. Джек перестал петь  и  степенно  спустился  с
лестницы. Коридорный, стоявший внизу, почтительно прикоснулся к шляпе.
   - Он нездешний, сэр.
   - Кто нездешний? - холодно вопросил мистер Гемлин.
   - Тот человек.
   - Какой человек?
   - А тот, о котором вы спрашивали.
   Мистер Гемлин не спеша достал сигару, зажег спичку, затянулся два раза,
после чего, пристально глядя на коридорного, сказал:
   - Я ни о ком тебя не спрашивал.
   - Я думал, сэр...
   - Никогда не напивайся с утра, Майкл, - сказал мистер Гемлин, не  сводя
с коридорного своих темных  глаз.  -  На  пустой  желудок  это  производит
ужасное действие. Послушайся меня, пей после обеда.



3. МИССИС МАРКЛ

   Критические замечания миссис Маркл, услышанные им в передаче Олли,  всю
ночь тревожили сон Гэбриеля, и, когда он, вставши рано  утром,  подошел  к
столу и принялся рассматривать починенные накануне вещи, у  него  не  было
вчерашней уверенности в себе.
   - Может, оно и верно, что я не умею присмотреть за малюткой, - бормотал
он себе под нос, укладывая одежду Олли на стул перед ее кроваткой, девочка
еще спала. - Вещички, правда, крепкие,  да  и  материал  отличный,  что  и
говорить, но, пожалуй, староваты, да и,  как  говорится,  из  моды  вышли.
Тебе, бедняжечке, конечно, невдомек, - заявил он, адресуясь к кудряшкам  и
раскрасневшимся во  сне  щечкам  почивавшей  Олли,  -  но,  наверное,  эти
пострелята дразнят тебя. Поселок просто кишит новыми людьми,  -  продолжал
размышлять вслух Гэбриель,  -  целых  три  семейства  за  полгода,  просто
нашествие какое-то. И ко всему - миссис Маркл! - Гэбриель залился краской,
хоть и был один в собственном доме. - Подумать только,  девчушке  нет  еще
полных девяти лет, а она такое мне толкует об этой вдове! Ну и ну! А  я-то
из-за Олли даже думать зарекся о подобных делах; и все для того, чтобы  не
пускать в дом постороннюю женщину, которая станет над ней командовать.
   Когда они сели за  свой  нехитрый  завтрак,  Гэбриель  с  беспокойством
отметил кое-какие странности в туалете Олли,  ранее  не  привлекавшие  его
внимания; смутили его и манеры сестры.
   - Как правило, Олли, - начал он осторожно, - как  правило,  воспитанные
маленькие девочки не сидят на стуле верхом и не  подтягивают  каждые  пять
минут ушки своих сапог.
   - Как правило, Гэйб, маленькие девочки  не  носят  сапог,  -  возразила
Олли, подбирая оставшийся на сковороде соус большим ломтем хлеба.
   Искусно  обойдя  вопрос,   являются   ли   высокие   резиновые   сапоги
обязательной частью туалета маленьких девочек, Гэбриель перешел к  другому
вопросу.
   - Думаю, не заглянуть ли мне к миссис Маркл по пути в Лощину? -  сказал
он весьма непринужденно, стараясь уловить выражение лица  сестры,  точнее,
той его части, которая виднелась из-за большого ломтя хлеба.
   - И меня возьми, Гэйб.
   - Нет, - ответил Гэбриель. - Ты останешься дома и сделаешь  генеральную
уборку. Пока не кончишь, даже и не думай идти гулять. Кроме того, у меня с
миссис Маркл будет деловой разговор.
   - Ах, Гэйб! - воскликнула Олли, расцветая  хитрейшей  улыбкой,  обильно
приправленной жирным соусом.
   - Интересно знать, чему ты так  радуешься,  Олли?  -  спросил  Гэбриель
строго и с достоинством.
   - Постыдился бы ты, Гэйб!
   На эту дерзость Гэбриель не счел нужным отвечать. Он  поднялся,  собрал
свое рабочее снаряжение и надел шляпу. Дойдя до двери, он вдруг повернулся
и подошел к сестре.
   - Олли, - сказал он, беря ее ладонями  за  обе  щечки,  как  делал  это
всегда, прощаясь с ней. - Если со мной что-нибудь стрясется, я хочу, чтобы
ты знала, моя крошка, что я всегда старался, чтобы тебе было хорошо.  Лишь
бы тебе было хорошо!
   Олли сразу решила, что Гэбриель надумал сегодня мыть золото в реке.
   - Держись подальше от омута, Гэйб! - сказала она