лировке, - но несколько лет тому
назад меня действительно познакомили в Сент-Луисе с дамой, которая  носила
тогда другое имя, а сейчас является женой твоего  брата.  Впрочем,  Грейс,
чем меньше мы будем видеться с ней, тем лучше.
   - Почему?
   - Кстати, дорогая, что это за  бумагу  дал  тебе  Гэбриель?  -  спросил
Артур, забывая ответить на вопрос жены.
   Грейс  достала  из  кармашка  бумагу,  вспыхнула  легким   румянцем   и
поцеловала мужа; потом спрятала личико у него  на  груди.  Артур  прочитал
вслух по-испански:

   "Настоящим свидетельствую,  что  18  мая  1848  года  молодая  девушка,
назвавшаяся Грейс Конрой, обратилась за приютом  и  помощью  в  _пресидио_
Сан-Джеронимо. Она не  имела  ни  родных,  ни  покровителей  -  одну  лишь
пресвятую Деву, и святых угодников на небесах, - и я принял ее как дочь  и
нарек Долорес Сальватьерра. Через шесть месяцев  по  прибытии,  12  ноября
1848  года,  она  родила  мертвого   ребенка,   отцом   которого   назвала
необвенчанного  с  нею  супруга  своего  по  имени  Филип  Эшли.  Стремясь
сохранить тайну от мира и не желая вернуться назад к  своему  народу  и  к
своей семье, она решила изменить свою внешность и согласилась,  по  совету
служившей в моем доме индианки Мануэли, каждодневно умывать  лицо  и  руки
соком йокото, что  должно  было  придать  ее  коже  оттенок  бронзы.  Так,
переменившись, она, с моего согласия и по моему желанию, была признана как
моя дочь от принцессы-индианки Никаты. После чего  в  законном  порядке  я
сделал ее наследницей всего моего состояния.
   Дано в пресидио Сан-Джеронимо 1 декабря 1848 года.
   Хуан Герменисильдо Сальватьерра".

   - Но как же эта бумага попала к Гэбриелю? - спросил Артур.
   - Просто... просто не знаю, - сказала Грейс.
   - А кому ты ее отдала?
   - Отцу Фелипе.
   - Тогда все понятно, -  сказал  Артур.  -  Значит,  ты  пропавшая  жена
мистера Дамфи!
   - Уж не знаю, что сделал с этой бумагой отец Фелипе, -  сказала  Грейс,
встряхивая головкой. - Я ни во что не вмешивалась.
   - Ты рассказала ему всю свою историю?
   - Только не про тебя, дурачок ты мой!
   Артур поцеловал жену, косвенно признавая  тем,  что  заслужил  подобную
характеристику.
   - Кому действительно я должна  была  поведать  все,  это  миссис  Марии
Сепульвида, как только она сказала, что  ты  объяснился  ей  в  любви.  Ты
уверен, что не сделал ей предложения?
   - Твердо уверен, - ответил этот достойный молодой человек.



12. ИЗ ПИСЬМА ОЛИМПИИ КОНРОЙ К ГРЕЙС ПУАНЗЕТ

   "...ребеночек растет. А Гэйб снова напал на эту жилу, подумать  только!
И  все  из-за  тебя,  дорогая.  Он  даже  заявил,  что  следовало  бы   по
справедливости опять отдать ее тебе, - ты ведь знаешь, он упрям, как  мул!
Помнишь, ты рассказывала, что доктор Деварджес велел тебе  тереть  камень,
пока он не заблестит, как серебро;  когда  ты  это  говорила,  ты  подняла
обломок нашей печной трубы и потерла его для примера. Наутро  Гэйб  поднял
этот обломок, и он блестел в точности, как ты сказала. Он был  из  чистого
серебра! А Гэйб и говорит: значит, мы опять наткнулись на жилу, потому что
я складывал эту трубу из породы, которую добывал из самого первого  своего
шурфа метрах в ста отсюда. На другой день он спустился  в  старый  шурф  и
нашел там нашу пропавшую жилу. Так что мы снова богаты и  на  будущий  год
приедем все вместе вас проведать. А Гэйб все такой же ужасный дурень! Твоя
любящая сестра Олимпия Конрой".