в  от
радости только что пережитый стыд.
   - Его не нашли, - сказал секретарь.
   - Не нашли? - повторила Грейс с широко раскрытыми от ужаса глазами.
   - Его не оказалось на месте.
   - Ну да, - сказала Грейс с нервным смешком. - Ведь он ушел со мной.  Но
потом он вернулся, пошел назад.
   - В день тридцатого апреля Филипа Эшли там не было.
   Девушка заломила руки и застонала.  Все  ее  прежние  страхи  отступили
перед новым ужасным известием. Обернувшись к команданте, она бросилась  на
колени.
   - Простите меня, сеньор, у  меня  не  было  в  мыслях  ничего  дурного,
клянусь вам! Филип не брат мне, он мой  друг,  нежный,  любящий  друг.  Он
просил меня принять его фамилию,  -  бедный  мой  друг,  увижу  ли  я  его
когда-нибудь?! - и я вняла его просьбе. Нет,  я  не  Эшли.  Не  знаю,  что
написано в вашей бумаге, но там должны быть имена  моего  брата  Гэбриеля,
моей сестренки, многих других. Ради бога, сеньор, ответьте, живы  они  или
нет? Ответьте мне... потому, что я... я - Грейс Конрой.
   Секретарь успел тем временем  сложить  свою  бумагу.  Теперь  он  снова
развернул ее, поглядел еще раз, уставился на Грейс, потом, отметив  ногтем
какое-то место в документе, передал его команданте. Мужчины переглянулись,
команданте закашлялся, встал с кресла  и  отвернулся,  избегая  умоляющего
взгляда Грейс. Когда секретарь по приказу  команданте  вручил  ей  бумагу,
девушка почувствовала, что холодеет от ужаса.
   Трепещущими  пальцами  она  стиснула  документ.   Это   было   какое-то
объявление на испанском языке.
   - Я не знаю вашего языка, - сказала она, топнув в исступлении маленькой
ножкой. - Что здесь сказано?
   По знаку команданте секретарь встал и развернул бумагу. Сам  команданте
глядел в открытое окно.  Пробитое  в  стене  необыкновенной  толщины,  оно
походило на амбразуру. Струившийся в него солнечный свет  падал  прямо  на
Грейс, освещая ее изящную головку, слегка наклоненную вперед, полуоткрытые
губы  и  молящие  глаза,  обращенные  к  команданте.  Секретарь   привычно
откашлялся и с апломбом многоопытного лингвиста принялся за перевод:

   "УВЕДОМЛЕНИЕ
   Его превосходительству, командующему гарнизоном Сан-Фелипе.
   Имею честь сообщить вам, что спасательная  экспедиция,  снаряженная  на
основании сведений, представленных доком Хосе  Блуэнтом  из  Сан-Геронимо,
чтобы  оказать  помощь  партии  эмигрантов,  терпящей  бедствие  в   горах
Сьерра-Невады, обнаружила в каньоне к востоку от Канада-дель-Диабло  следы
названных эмигрантов, свидетельствующие о прискорбной истории их  лишений,
страданий и конечной  гибели  в  снегах.  В  приложенном  ниже  письменном
документе, оставленном несчастными путешественниками, приводятся их  имена
и рассказана история их похода, возглавлявшегося капитаном Конроем.
   В снегу были  обнаружены  пятеро  погибших  путешественников;  опознать
удалось двоих. Тела были погребены с соблюдением надлежащей гражданской  и
религиозной церемонии.
   Наши солдаты проявили  отвагу,  выдержку,  патриотизм,  неутомимость  и
высокую дисциплинированность, характерные  для  духа  мексиканской  армии.
Также заслуживает самой высокой  оценки  поступок  дона  Артура  Пуанзета,
отставного   лейтенанта   американской   армии,   который,   будучи    сам
путешественником в  чужом  краю,  бескорыстно  предложил  экспедиции  свои
услуги.
   Несчастные путешественники погибли  от  голода,  хотя  в  одном  случае
следует подозревать действие..."

   Переводчик на мгновение запнулся,  но  тут  же,  демонстрируя  глубокое
презрение к трудностям английского языка, продолжал:

   "...действие мушиного яда. С прискорбием сообщаем, что  среди  погибших
находится  знаменитый  доктор   Поль   Деварджес,   естествоиспытатель   и
собиратель чучел птиц и животных, хорошо известный ученому миру".

   Секретарь сделал паузу, оторвал взор от бумаги и, глядя  прямо  в  лицо
Грейс, произнес тихо и раздельно:
   "Опознаны были тела Поля Деварджеса и Грейс Конрой".
   - Нет! Нет! - в ужасе воскликнула  Грейс,  всплескивая  руками.  -  Это
ошибка. Зачем вы так пугаете меня, бедную, одинокую, беззащитную  девушку?
Вы хотите наказать меня, господа, за то, что я поступила дурно  и  солгала
вам. Смилуйтесь надо мной... О боже!.. Филип, где ты? Спаси меня!
   Она поднялась, закричала громко и  отчаянно,  обхватила  голову  своими
худенькими ручками, потом простерла их к небу и рухнула как подкошенная.
   Команданте склонился над девушкой.
   -  Позовите  Мануэлу,  -  торопливо  сказал  он,   поднимая   на   руки
бесчувственную Грейс и резким, несвойственным ему жестом отклоняя  попытку
секретаря прийти ему на помощь.
   В комнату вбежала горничная-индианка; она  помогла  команданте  уложить
девушку на кушетку.
   -  Бедное  дитя,  -  сказал  команданте.  Мануэла  между  тем,  ласково
склонившись к Грейс, распустила ей шнуровку. - Бедное дитя, без отца,  без
матери.
   - Бедная жен