я него место. Нет ли здесь  какого-нибудь  семейного  дома,
куда его взяли бы  на  неделю  по  вашей  рекомендации?  Через  неделю  он
окрепнет или же... не будет вообще нуждаться в людской помощи. Протестант?
Нет... он - никто. Я слышал, вы имели дело с язычниками, отец Фелипе!
   Отец Фелипе пристально поглядел на собеседника. Имя его  как  искусного
врача было известно иезуиту; а проницательность и ум доктора были видны  в
каждом его слове.
   - Странный, случай, сын мой, - сказал священник, - печальный случай.  Я
сделаю, что смогу.
   Он выполнил обещание. Назавтра, под  присмотром  отца  Фелипе,  мистера
Гемлина перевезли в Ранчо Блаженного Рыбаря; хотя  хозяйка  ранчо  была  в
отъезде, Джеку было оказано полнее гостеприимство. Когда миссис Сепульвида
вернулась из Сан-Франциско, она сперва удивилась, потом проявила интерес к
гостю, под конец же была весьма довольна.
   В  госте,  привезенном  отцом  Фелипе,  она  распознала   того   самого
таинственного незнакомца,  которого  всего  несколько  недель  тому  назад
видела возле Ранчо Святой Троицы. Несмотря на болезнь, Джек  все  еще  был
хорош собой; больше  того,  нездоровье  сообщало  ему  то  меланхолическое
очарование, которое одни лишь женщины - хрупкие,  болезненные  существа  -
умеют ценить по достоинству. Она  принялась  баловать  больного;  на  день
уложила его в свой собственный гамак на веранде, на ночь отвела ему лучшую
спальню в доме. Когда этот приятно проведенный день подошел  к  концу  она
сказала, лукаво улыбаясь:
   - Мне кажется, я вас однажды уже видела,  мистер  Гемлин;  это  было  у
Ранчо Святой Троицы, в поместье донны Долорес.
   Мистер Гемлин слишком хорошо знал женщин, чтобы  проявлять  пред  лицом
донны Марии излишний интерес к ее подруге. Он лишь вяло признал,  что  это
было действительно так.
   _Донна  Мария_  (теперь  уже  окончательно  уверившись,  что  предметом
внимания мистера Гемлина в тот памятный день была именно  она,  и  начиная
испытывать приятное  подозрение,  что  и  сейчас  далеко  не  случайно  он
оказался в ее доме). Бедная донна Долорес! Мы потеряли ее навеки!
   _Мистер Гемлин_. Когда?
   _Донна Мария_. Восьмого числа, в день страшного землетрясения!
   Подсчитав, что десятого числа Грейс появилась в Гнилой  Лощине,  мистер
Гемлин что-то рассеянно пробормотал в ответ.
   - Ах, как это печально! И все  же,  быть  может,  к  лучшему.  Бедняжка
жестоко страдала от  безответной  страсти  к  своему  юристу,  знаменитому
Артуру Пуанзету. Как, вы ничего не слышали об этом? Великое  счастье,  что
она умерла, не зная, что его чувства к ней были притворными. Верите ли  вы
в перст провидения, мистер Гемлин?
   _Мистер Гемлин_ (с сомнением в голосе). Это когда вам карта идет?
   _Донна Мария_ (пропуская мимо  ушей  пример  мистера  Гемлина).  Только
послушайте! Бедная донна Долорес! Мы ведь с ней были очень близки.  И  тем
не менее находились сплетники, - вы даже не представляете, мистер  Гемлин,
как ужасны эти маленькие городишки! - находились сплетники,  утверждавшие,
что Пуанзет влюблен не в нее, а в меня.
   Миссис  Сепульвида  метнула  на  собеседника  лукавый  взор,  наступило
молчание. Потом мистер Гемлин позвал слабым голосом:
   - Пит!
   - Да, масса Джек!
   - Не пора ли мне принять лекарство?
   Когда приехал доктор Дюшен, он ни с кем не захотел разговаривать и даже
не стал отвечать на  расспросы  встревоженной  Олли.  Мистеру  Гемлину  он
сказал:
   - Вы не будете возражать, если я вызову  доктора  Макинтоша?  Чертовски
сообразительный парень.
   У мистера  Гемлина  не  было  возражений.  Без  отлагательства  послали
телеграмму, и доктор Макинтош приехал. Три или четыре часа врачи толковали
на своем тарабарском жаргоне о судьбе  человека,  который,  по  искреннему
убеждению мистера Гемлина, уже  не  существовал.  После  того  как  доктор
Макинтош отбыл, доктор Дюшен, имевший с ним по  пути  в  контору  почтовых
дилижансов еще один, последний, самый серьезный разговор, пододвинул  свой
стул к ложу Джека.
   - Джек!
   - Да, сэр.
   - Как дела у вас, в порядке?
   - Да, сэр.
   - Джек!
   - Да, сэр.
   - Вы очень порадовали Пита сегодня утром.
   Джек удивленно поглядел на доктора. Тот продолжал:
   - Вы сказали, что веруете в бога, как и он.
   Глубоко запавшие глаза Джека заискрились смехом.
   - Старик истерзал  меня  своим  миссионерством,  в  особенности  с  той
минуты, что вы вызвали доктора  Макинтоша.  Вот  я  и  решил  сделать  ему
поблажку, сказал, что во всем с ним  согласен.  Старик  ведь  любит  меня,
доктор, а я - между нами, конечно, - уже не успею ничем его отблагодарить.
Получается нечестно.
   - Вы думаете, что скоро умрете? - строго спросил доктор.
   - Думаю, что так.
   - Какие будут у вас распоряжения?
   - Джим Бриггс из Сакраменто - экая,  право,  скотина!  -  взял  у  меня
оправленный в серебро "дерринджер" и так  и  не  вернул.  А  мне  хотелось
подарить его вам, доктор! Скажите ему,  чтобы  отдал  без  разговоров,  не
то...
   - Джек, - прервал больного доктор Дюшен, с огромной нежностью беря  его
за руку, - пожалуйста, не заботьтесь обо мне.
   Мистер Гемлин ответил крепким рукопожатием.
   - Была еще у меня булавка с брильянтом, да  она  в  закладной  лавке  в
Уингдэме; деньги пошли юристу Максуэллу, чтобы д