.
   - Если вы ничего не имеете против, я расскажу  вам,  какой  я  придумал
план защиты, - сказал Гэбриель извиняющимся тоном, раскуривая свою трубку.
- Понятное дело, я не берусь равняться с вами; не хочу я и просить  скидки
с причитающегося вам гонорара. По-моему, вы должны обратиться  к  судье  и
рассказать ему примерно такую историю: "Человек, стоящий перед вами -  это
вы обо мне говорите, - игрок, отчаянный игрок, не знает  в  игре  никакого
удержу, когда видит карты, готов на все. О его  несчастной  страсти  знает
весь поселок, знает, конечно, и его жена, Жюли. С Виктором  Рамиресом  они
встретились за игорным столом  и  крепко  поспорили  насчет  каких-то  там
правил игры. Один свое твердит, другой  -  свое.  И  вот  Рамирес  обвинил
Конроя в плутовстве, а Конрой ударил мексиканца ножом". Нет, так, пожалуй,
не пойдет, - прервал сам себя Гэбриель. - Получается  некрасиво,  как  вам
кажется? Он ведь послабее меня и росточка маленького, вроде вас.  Нет!  Мы
расскажем другую историю. На меня напало сразу семеро;  Рамирес  и  дружки
его облепили меня со всех сторон, мы дрались отчаянно целый час. Потом мне
пришлось туго, и я полоснул его ножом. Вот  и  вся  история!  Теперь  надо
объяснить, почему я скрылся? Вы скажете, что я, увлекшись  дракой,  совсем
позабыл, что наутро непременно должен быть в Сакраменто; а  как  вспомнил,
то побежал что было прыти. Могут спросить и о том, куда делась  Жюли.  Тут
вы скажете, что она совсем потеряла голову, когда я не вернулся домой, и в
ту же ночь отправилась меня искать. Конечно, в  речи  вы  разукрасите  все
это, какие-нибудь стишки вставите, шпильки против обвинителя, ну,  словом,
как у вас в суде полагается.
   Максуэлл поднялся с отчаянием в лице:
   - Значит, вы решили признать себя...
   - Виновным в убийстве! Вот именно! - подхватил Гэбриель.
   - Но не просто виновным, - добавил он с лукавой искоркой в глазах, -  а
виновным со смягчающими вину обстоятельствами. Раз на  меня  напало  сразу
семеро, я ведь должен был как-то защищать свою жизнь. Впрочем, -  поспешил
добавить Гэбриель, - я в темноте не сумел разглядеть, кто были эти семеро,
и не имею подозрений ни на кого из жителей Гнилой Лощины.
   Сумрачный Максуэлл подошел к окошку и долго стоял так, глядя на  улицу,
не произнося ни слова. Потом быстрым движением он  обернулся  к  Гэбриелю;
лицо у него посветлело, взгляд стал спокойнее.
   - Где сейчас Олли?
   Гэбриель сразу сник. С минуту он молчал.
   - В пансионе в Сакраменто. Я как раз собирался ее навестить.
   - Пошлите за ней. Мне нужно с ней увидеться.
   Гэбриель положил юристу на плечо свою могучую руку.
   - Ребенку не следует ни о чем знать. Понятно?! -  сказал  он,  начав  с
просительных нот, но кончив внушительным предупреждением.
   - Все равно вы ничего не  сумеете  скрыть  от  нее,  -  резко  возразил
Максуэлл. - Через двадцать четыре часа  все  газеты  в  штате  сообщат  об
убийстве с подробными комментариями. Нет, вы должны  повидаться  с  ней  и
сообщить обо всем лично.
   - Но я... не могу сейчас... видеться с ней, - сказал Гэбриель.  Впервые
за все время голос его дрогнул.
   -  Этого  никто  от  вас  не  требует,  -  живо  возразил  адвокат.   -
Предоставьте все дело мне. Я побеседую с ней, а  вы  увидитесь  позже.  Не
бойтесь, я не стану настраивать ее  против  вашего  решения.  Напишите  ее
адрес. И поскорее, -  добавил  он,  услышав  за  дверью  голоса  и  чьи-то
приближающиеся шаги. Гэбриель написал адрес. - Теперь последняя просьба...
- быстро сказал Максуэлл.
   Шаги были уже у самой двери.
   - Да, - сказал Гэбриель.
   - Если вы дорожите головой и любите Олли, держите язык за зубами.
   Гэбриель кивнул с понимающим видом. Дверь распахнулась,  и  вошел  Джек
Гемлин,  чертовски  самоуверенный,  дерзкий,  полный  отчаянных  замыслов.
Помахав Максуэллу как старому знакомому, он  легким  шагом  приблизился  к
Гэбриелю и протянул ему руку. В ответ - и как бы испытывая при  том  некое
магнетическое притяжение, Гэбриель  протянул  Джеку  свою;  белые  нервные
пальцы игрока утонули в его могучей ладони.
   - Счастлив познакомиться, дружище, - сказал Джек, ослепительно улыбаясь
и силясь дотянуться второй, незанятой рукой до плеча Гэбриеля. -  Счастлив
познакомиться, хоть вы и отбили у меня работенку, которую,  скажу  вам  по
секрету, мне не терпелось доделать самому; днем раньше, днем позже  я  все
равно прикончил бы мексиканца. Но тут встреваете  вы  и  перехватываете  у
меня, можно сказать изо рта, лакомый кусочек. Да  не  волнуйтесь,  Мак!  -
сказал он, уловив предостерегающий взгляд, который юрист бросил  Гэбриелю.
- Он отлично меня  понимает,  и  все  мы  здесь  друзья.  Пригласите  меня
свидетелем, и я под присягой  покажу,  что  этот  ублюдок  Рамирес  добрые
полгода набивался, чтобы его хватили ножом. Будь я трижды проклят!  Просто
не верится, что не я это сделал!
   Джек замолчал, отчасти - чтобы насладиться очевидным испугом Максуэлла,
отчасти  -  зачарованный  исполинской  внешностью  своего  нового   друга.
Максуэлл решил использовать выгодный момент.
   - Вы можете оказать вашему приятелю большую услугу, - сказал он  Джеку,
понижая голос.
   Джек рассмеялся.
   - Да нет, Мак, из этого ничего не получится. Они просто мне не поверят.
Да и где мы разыщем таких присяжных и простофилю судью?
   -  Вы  меня  неправильно  поняли,   -   возразил   Максуэлл,   смущенно
рассмеявшись в свой черед. - Я не про  то,  Джек.  Этот  человек  как  раз
направлялся в Сакраменто, чтобы повидать там сестренку...
   - Отлично, - сказал Джек, сразу принимая  очень  торжественный  тон,  -
можете не продолжать. Дальше я знаю сам.  "О  брат  мой  любезный,