пальцы, Адамчик выпустил из кулака крестик и несколько бусинок: пусть видит, 
что в действительности было у него в руке. Для верности даже незаметно кивнул 
Хорьку, чтобы тот посмотрел, и с облегчением вздохнул, когда увидел, что на 
толстых губах солдата мелькнуло что-то вроде улыбки. Слава богу, кажется 
поверил! 
Отведя руку за спину, он переложил четки в другую ладонь. Надо бросить очень 
точно. Чтобы, не дай бог, не промахнуться. Да и тихо надо все это сделать, без 
звука. Он снова смерил глазами расстояние. Пожалуй, можно попасть. Подождал еще 
несколько секунд. Казалось, что крестик и бусинки четок вот-вот расплавятся в 
его горячей ладони. Надо бросать. Искоса он все время следил за Магвайром и, 
когда тот подошел к солдату, стоявшему последним в противоположной шеренге, 
сделал точный бросок. Сердце колотилось как бешеное, пот бежал по спине и 
струйками стекал между лопаток, но все сошло благополучно, дело было сделано. 
Четки, описав ровную дугу, неслышно юркнули в ведро. Магвайр ничего не заметил. 

Адамчик почувствовал, будто он заново родился. На душе сразу стало легко и 
спокойно. И неважно, что он совершил богохульство. Зато теперь можно не бояться 
сержантского гнева. Он снова дышал глубоко и спокойно, странная тяжесть, 
сковывавшая перед этим руки и ноги, улетучилась без следа. Ему казалось, будто 
кто-то снял с него чугунные оковы, освободил душу и тело, вернул наконец-то им 
долгожданный покой. 
Магвайр осмотрел всех новобранцев, но так ничего и не нашел. 
— Ладненько, — бросил он свое любимое слово, будто и не был взбешен до предела. 
— Оч-чень хорошо. Так и запишем. Вы, скоты, поди, думаете, что ваш 
сержант-инструктор свои часы все ищет. Ни черта подобного. Плевал он на часы. 
Он признания от вас добиться хочет. Чтобы парень с ловкими руками сам признался.
 Или кто другой, кто знает. Ну, а раз уж вы не желаете, так пеняйте на себя. И 
вор, и весь взвод за компанию. Все теперь вы [229] в ответе, И я уж с вас 
спрошу по-полному. Постараюсь, будьте уверены. В морской пехоте ведь все за 
одного и один за всех. Один украл, все отвечают. 
Он стоял посредине кубрика, уперев руки в бока, покачиваясь на каблуках. 
Солдаты стояли так тихо, что даже дыхания не было слышно, только пол под ногами 
у сержанта чуть-чуть поскрипывал. 
Адамчик молча молился, выпрашивая у бога, чтобы тот заставил вора сознаться. 
Пусть даже это будет не вор, пусть кто-то невинный, все равно. Его накажут, он 
пострадает понапрасну, но это спасет от истязаний целый взвод. За что людям 
такая мука? И если бы можно было хоть чем-то помочь. Но чем? Да и ему ли это 
под силу — полудурку недоделанному, как считает Магвайр. Подонку, пытающемуся 
пробиться в морские пехотинцы. Вот если бы кто-нибудь из тех, кто посильнее, 
решился, тогда другое дело. Такому парню ведь все равно ничего не сделают. Ну, 
возьмет он вину на себя, схлопочет что-то, а к выпуску уже опять как огурчик. 
Да нет уж, где там. У таких духа хватает только слабых обижать. А на большее у 
них кишка тонка. До чего же он ненавидит этих здоровых, самоуверенных, спесивых 
нахалов. А еще взводом себя зовут, в одном кубрике живут, одним воздухом дышат. 
Цыплячье племя. Инкубатор поганый. Курятник. И хватает наглости рассуждать о 
полковом духе, войсковом товариществе, коллективе. Да какой там, к черту, 
коллектив! Какое товарищество! У них в кубрике ведь в пору лозунг вешать: «Всяк 
за себя! Каждый паршивый червяк спасает только свою шкуру!» Да, наверно, и в 
любом кубрике в морской пехоте тоже. Одним ведь миром мазаны. Верно Уэйт тогда 
говорил, что тут всяк только себя за человека считает, а другого готов 
растоптать и в пыль стереть, лишь бы самому выбраться. И растопчет. Как пить 
дать, растопчет. За медный грош. 
— Сэр! 
В гнетущей тишине казармы это слово прозвучало как выстрел. Адамчик даже 
вздрогнул, огляделся, пытаясь понять, кто крикнул. У него вдруг затеплилась 
надежда: неужели кто-то решился? А может, это сам вор? Чего, мол, ждать — семь 
бед, один ответ. Все равно рано или поздно... Магвайр ведь поклялся докопаться. 

— С-сэр! Ряд-довой Лог-ган просит раз-зрешения об-братиться к с-сержанту! [230] 

Потрясенный Адамчик не мог поверить своим глазам, глядя, как Хорек делает шаг 
вперед, выходит из строя. Подумать только — Хорек. Это же надо! Даже 
представить себе невозможно! Кто бы мог сказать, что этот слизняк вдруг 
окажется таким молодцом, примет на себя вину. 
Но уже в следующее мгновение радость Адамчика уступила место полному отчаянию. 
Его как током поразило... Ах, подонок проклятый! Грязный сукин сын! Да уж не 
удумал ли он... Неужели хочет... 
— Выкладывай, да побыстрее, в чем дело. — Магвайр сделал несколько шагов к 
Логану. — Живо! 
— С-сэр! — Солдата всего трясло как в лихорадке. — Я т-только хотел напомнить 
серж-жанту-инструктору, сэр, не забыли ли вы з-загяянуть в мус-сорную корзину. 
Вин-новат, в в-ведро, с-сэр. 
— Ты что же, видел что-то? Туда что-нибудь бросили? А? 
— Н-жяк-как нет, с-сэр! П-просто и-подумал... Моглив-ведь... 
Хорек с трудом переводил дух. Зубы его стучали, нижняя губа безобразно отвисла, 
и он ничего не мог с ней поделать. 
— Добро, — отрезал Магвайр и поглядел в сторону тех, кто стоял ближе к ведру: 
— Уэйт! 
— Есть, сэр! 
— Вывалить все на пол! Быстро!