себя вел. Забыл, наверно, кто здесь хозяева, а кто им только прислуживает. 
Магвайр, однако, молчал. Он сидел себе на столе и посматривал вокруг, пока 
солдаты становились в очередь, и она медленно поползла вдоль прилавка. 
Получив стопку обмундирования, каждый новобранец поднимался с ним на длинное 
возвышение — что-то вроде узкой платформы, куда уже забрался портной и где он, 
переходя от солдата к солдату, проверял подгонку, главным образом длину брюк. 
Когда подошла очередь Адамчика, портной нагнулся и приложил сантиметр к 
щиколотке его ноги. Потом, придерживая конец сантиметра на месте, другой рукой 
провел по внутренней стороне ноги солдата, от щиколотки вверх. Пробежав по 
брючине, рука уперлась снизу в пах, и Адамчику показалось, будто она там на 
какое-то мгновение задержалась. Он весь напрягся, не зная, что делать, Но рука 
уже скользнула вниз, черкнула несколько раз мелком но брюкам и оставила его в 
покое. [197] «Интересно, — мелькнуло у него, — давал уже кто-нибудь этому дяде 
ногой в зубы за такие штучки? Это же надо! Мало того, что всякие штатские 
пытаются тут командовать солдатами, так они еще и хамство себе позволяют, 
педики несчастные». 
Он поглядел на других солдат. Никто вроде бы ничего не заметил. Адамчик 
несколько успокоился. В новом обмундировании все выглядели уже совсем 
по-другому. Наверно, такими и должны быть настоящие морские пехотинцы. И они на 
них понемножку начинали походить. Вот только на головах вместо красивых фуражек 
сидели одни околыши с темно-зеленым козырьком и тонким каркасом из белой 
проволоки — верхних чехлов ям еще не выдали, ни зимних, ни тропических. Без них 
же, с этими смешными белыми венчиками на голове, солдаты выглядели прямо как 
лики святых на иконе. 
Если не считать брюк, тропическое и зимнее обмундирование пришлось Адамчику как 
раз впору. «Ну, прямо как по заказу», — подумал он, с удовольствием 
рассматривая выходной китель с лакированным ремнем и блестящей медной бляхой. 
Он расстегивал и снова застегивал клапаны на карманах, пробовал, хорошо ли 
пригнан узел галстука и на месте ли фирменная заколка с эмблемой морской пехоты.
 В новом обмундировании он почувствовал себя не то чтобы сильнее или здоровее 
физически, но как-то солиднее и увереннее. Ему даже захотелось сойти с 
платформы и посмотреться в зеркало, чтобы убедиться в том, что он действительно 
стал другим человеком. 
Магвайр объявил, что теперь, когда их отпустят в гарнизонную лавку, они могут 
купить себе значок за стрельбу — кому какой положен по результатам зачетов. «А 
мне положен «Отличный стрелок», — подумал Адамчик и представил себе 
посеребренный крестик с эмблемой морской пехоты в центре. Неплохо, наверно, 
будет выглядеть на выходном кителе. Конечно, еще лучше было бы получить в 
дополнение к этому значку еще и нашивку рядового первого класса на рукав, но 
это уже из другой области. Это было его мечтой. Приехать домой таким вот бравым 
морским пехотинцем, в хорошо подогнанном обмундировании, надраенных до 
зеркального блеска ботинках, да еще со значком за отличную стрельбу и нашивкой 
в придачу. 
«Это ведь все не так для меня, — убеждал он себя, — как для папы с мамой. Чтобы 
они могли гордиться своим [198] сыном. И чтобы им было приятно, что он стал 
сильным и здоровым, вон как загорел, да еще в красивой форме». Отец все время 
был против того, чтобы он завербовался. Но теперь, наверно, и он обрадовался бы.
 Адамчик знал, хотя отец никогда об этом не говорил ж ни за что не признался бы,
 что того всегда угнетало, что он не бывал на военной службе. Дядя Тэд во время 
второй мировой служил в армии и даже воевал в Италии. И он всегда старался, 
чтобы отец ни в коем случае не забывал об этом. 
У Адамчика перед глазами возникла картина: отец и дядя сидят за столом на кухне,
 друг против друга. Дядя небрежно поигрывает красивым брелком: на 
никелированном колечке вместе с ключами висит маленький номерной знак 
автомобиля. 
— Как это тебе нравится? — вроде бы между прочим говорит он отцу. — Хорошая, 
брат, штучка. Случись грех, потеряю я эти ключи, так мне и горя мало. Через 
пару дней, от силы через неделю, получу их по почте. Видишь, на номере сзади 
выгравировано: «Доставка по почте оплачена. Нашедшего просят опустить в любой 
почтовый ящик». Вот ведь как! Кто-то подберет, увидит, бросит сразу в почтовый 
ящик, и, пожалуйста, почтальон уже мне их приносит. А ведь тут ни адреса, ни 
фамилии. Только номер и все. А зачем нам адрес и фамилия? Лишний соблазн для 
какой-нибудь хитрой бестии забраться в дом или машину угнать. Нет, нам это все 
ни к чему. Только номер нужен. Мы ведь ветераны. Номерок сразу в управление по 
делам ветеранов сообщат, там сверятся, и, пожалуйста, мистер, получите вашу 
пропажу. Неплохо придумано, а? 
Отец не отвечает, он только жалко пожимает плечами. 
— Надо бы нажать кое-где, — продолжает дядя. — Я и тебе такую же штуку могу 
устроить. У меня ведь там связи... 
— Да хватит тебе чепуху плести, — вспыхивает отец. — Устрою! Связи! Будто бы 
любой не может все это сделать. Только заплати, и все дела. Обычная платная 
услуга. 
— Ишь ты какой ловкий! «Обычная»! Нет уж, дудки, брат. Вовсе не любой, а только 
ветеран. Только ветеранам эта привилегия. Точно! [199] 
— А я говорю, нет. Давно уже всем такие номерки рассылают. Приглашают 
воспользоваться услугой. Я сам месяца два тому назад по почте получил — 
фотографию номерного знака моей машины и конверт с адресом, чтобы туда деньги 
вложить и выслать. 
— Не верю. Покажи. 
— Да я его выбросил.