сается  статей  доктора  Женаро,  то  они   были   начинены
юридическими   цитатами,  и  поэтому  адвокат  Бадаро  считался  самым
культурным человеком в городе;  с восхищением рассказывали, что у него
дома  сотни книг.  К тому же он вел замкнутую жизнь,  из дому почти не
выходил,  в барах не бывал,  кабаре не посещал. Он был трезвенник; что
же касается женщин, то говорили, будто Машадан приходила раз или два в
месяц к нему домой и спала с  ним.  Машадан  была  уже  немолода,  она
приехала  в  этот город,  когда он еще едва начинал разрастаться.  Лет
двадцать тому назад эта женщина вызвала большую  сенсацию  в  Ильеусе.
Сейчас  она  содержала  дом терпимости,  однако сама уже вела скромный
образ жизни.  Она делала исключение лишь для доктора Женаро,  который,
по ее словам, не мог привыкнуть ни к какой другой женщине.
     Возможно, именно  поэтому  редакционная  статья  в  "А  Фолья  де
Ильеус",   занимавшая   почти   всю  первую  полосу  этого  маленького
оппозиционного  еженедельника,  назвала  в  субботнем  номере   Женаро
"лицемерным  иезуитом".  И  все  же  ему  лично  досталось в этот день
меньше,  чем другим единомышленникам  Бадаро.  Статья  была  посвящена
поджогу нотариальной конторы Венансио в Табокасе.  "А Фолья де Ильеус"
резко   осуждала   этот   "акт   варварства,   подрывающий   репутацию
цивилизованной земли, каковой пользовался округ Ильеуса в общественном
мнении страны".  Имя  полковника  Теодоро  на  страницах  газеты  было
окружено великолепной коллекцией оскорбительных имен существительных и
прилагательных:  "бандит", "запойный пьяница", "профессиональный игрок
по  призванию",  "садистская  душа",  "человек,  недостойный  жить  на
культурной земле",  "кровожадный тип" и так далее.  И все же  осталось
кое-что  и  на  долю  Бадаро.  Жука  был  охарактеризован как "дешевый
завоеватель женщин легкого  поведения",  как  "бесстыдный  покровитель
проституток и бандитов", а по адресу Синьо газета выступила с обычными
обвинениями:  "мошенник,  главарь жагунсо",  "владелец нечистым  путем
приобретенного   состояния",   "виновник   смерти   десятков   людей",
"беспринципный политический лидер".
     Статья взывала  к  правосудию.  В  ней  говорилось,  что нечего и
оспаривать право собственности на  лес  Секейро-Гранде.  Ибо  лес  был
обмерен  законным  путем  и  бумаги на владение землей должным образом
зарегистрированы  в  нотариальной  конторе.  К  тому  же  этот  лес  -
собственность  не  одного,  а  ряда  землевладельцев.  Среди них есть,
правда,  крупные фазендейро.  Но большинство,  - указывала  газета,  -
составляют  мелкие плантаторы.  Бадаро же хотели завладеть лесом одни,
нанеся таким образом ущерб не только законным владельцам,  но также  и
прогрессу  всего  округа,  нарушив  принцип  разделения собственности,
"который стал тенденцией века,  как в этом можно убедиться на  примере
Франции".
     Газета далее утверждала,  что  полковник  Орасио,  прогрессивный,
передовой  человек,  решив  вырубить  лес  и  засадить  Секейро-Гранде
деревьями какао, помышлял не только о своих личных интересах. Он думал
также  о  прогрессе  округа и привлек к участию в своем цивилизованном
предприятии мелких собственников,  плантации которых граничат  с  этим
лесом.  Вот это и называется быть полезным и хорошим гражданином.  Как
можно сравнивать его с Бадаро,  этими  "беспринципными  честолюбцами",
промышляющими  лишь  о  своих  личных интересах?  Статья в "А Фолья де
Ильеус"  заканчивалась  заявлением,  что  Орасио  и  другие   законные
владельцы  Секейро-Гранде  обратятся в суд,  причем ответственность за
то,  что произойдет в случае,  если Бадаро попытаются помешать вырубке
леса и культурному освоению этой территории,  ляжет на них, на Бадаро.
Они начали  применять  насилие.  На  них  и  ляжет  вина  за  то,  что
произойдет дальше. Статья заканчивалась латинской цитатой: "Alea jasta
est".  ("Жребий брошен" - слова Юлия Цезаря,  сказанные им,  когда его
легионы  в  49  году  до  н.э.  перешли вопреки запрещению сената реку
Рубикон - границу между собственно  Италией  и  римской  провинцией  -
Цизальпинской  Галлией.  Это  явилось  началом  гражданской  войны,  в
результате которой Цезарь овладел Римом.)
     Читатели, привыкшие  к  газетной  перебранке,  на этот раз однако
пришли  в  крайнее  возбуждение.  Помимо  того,  что  это   предвещало
полемику,  беспрецедентную по резкости,  было совершенно очевидно, что
статья написана не доктором Руи,  - его стиль легко  было  узнать:  он
говорил  напыщенно,  его  газетные статьи,  в отличие от выступлений в
суде,  были довольно слабые.  Между тем автор этой статьи был  человек
энергичный,  с  ясными суждениями и резкий в выражениях.  Вскоре стало
известно,  что статья была написана доктором Виржилио, новым адвокатом
партии,  проживавшим в Табокасе,  но находившимся в эти дни в Ильеусе.
Раскрыл автора сам доктор Руи, которого некоторые стали поздравлять со
статьей.  Он заявлял, что Виржилио был непосредственно заинтересован в
деле,  поскольку  он  оформил  право  собственности  Орасио   на   лес
Секейро-Гранде  в  нотариальной  конторе,  которую  поджег Теодоро.  А
сплетники утверждали,  что Виржилио заинтересован  гл