е  того,  как  их  там  совратили
полковники или надсмотрщики:  теперь они были проститутками в поселке.
Даже жившая  с  ней  в  доме  мулатка  -  любовница  торговца  -  была
неграмотная  девка с красивым телом и идиотским смехом;  ее обесчестил
сын фазендейро,  и торговец  взял  ее  уже  с  улицы  Посо,  -  улицы,
населенной  женщинами  легкого  поведения.  В  Ильеусе  все-таки  есть
женщины,  прибывшие из Баии и Ресифе,  есть даже и такие, что приехали
из Рио-де-Жанейро; с ними можно поболтать о нарядах и прическах. Марго
вся расцвела,  когда Виржилио объявил о поездке в Ильеус и о том,  что
ему придется там задержаться.  Она подбежала к нему, бросилась на шею,
несколько раз крепко поцеловала в губы:
     - Как хорошо! Как хорошо!
     Но радость ее была недолгой. Виржилио заявил, что не сможет взять
ее  с  собой.  Прежде  чем  он успел объяснить причину,  она закричала
сквозь рыдания и слезы:
     - Ты  стыдишься  меня...  Или у тебя есть в Ильеусе другая...  Ты
готов связаться с любой бесстыдницей.  Знай, я изуродую ей физиономию,
устрою  такой  скандал,  что  всем  станет известно...  Ты еще меня не
знаешь, ты еще не видел меня, когда я злая...
     Виржилио дал   ей   вдоволь   накричаться,  и  только  когда  она
остановилась и из глаз полились слезы и из  груди  вырвались  рыдания,
только  тогда он,  стараясь быть как можно ласковее,  начал объяснять,
почему он не берет ее с собой.  Он едет по серьезным делам,  у него не
будет времени заботиться о ней,  неужели она не знает,  что из-за леса
Секейро-Гранде отношения между Орасио и Бадаро обострились до предела?
Она кивнула головой,  что знает. Но она не видит в этом причины, чтобы
не брать ее с собой. А что касается времени, это не имеет значения. Он
же не будет работать ночами,  а в кабаре они только и ходили по ночам,
когда бывали в Ильеусе.
     Виржилио начал подыскивать другие объяснения.  Он чувствовал, что
она  права,  что  недоверие,  сквозившее  в  ее  голосе,  ее   смутные
подозрения о существовании другой женщины, страх и злоба, сквозившие в
устремленном на него взгляде,  - все это имело основание.  Он не хотел
брать ее в Ильеус именно потому, что ехал не столько защищать интересы
Орасио, сколько для того, чтобы, как он рассчитывал, посвятить все это
время Эстер,  которая завладела его воображением. День и ночь стояла у
него в ушах мольба Эстер о помощи,  произнесенная шопотом,  когда  муж
находился на веранде:
     - Увезите меня... Далеко, далеко...
     Виржилио знал,  что если Марго поедет в Ильеус,  то вскоре до нее
дойдут всякие сплетни.  И тогда начнется кромешный  ад;  она  способна
устроить скандал, в который может быть замешана и Эстер. А Виржилио не
понимал даже,  как можно сравнивать Марго  и  Эстер.  Марго  была  его
любовницей в студенческие годы - то было безумное время.  Любовь Эстер
открылась ему среди лесов - эта любовь приходит неожиданно,  но бывает
сильнее  всего  на  свете.  Он решительно возражал против того,  чтобы
Марго ехала.  Но ему не хотелось и обижать ее,  он не мог оскорбить ее
как  женщину.  В  отчаянии  он  стал  подыскивать  какой-нибудь  новый
убедительный довод.  И ему показалось,  что он нашел  его;  он  заявил
Марго, что не хочет оставлять ее в Ильеусе без присмотра, что он, мол,
ревнует ее;  заведение Машадан,  где она всегда останавливалась,  чаще
всего посещается самыми богатыми полковниками.  Он не берет ее с собой
из ревности.  И при этом он постарался придать своему голосу как можно
больше   убедительности.   Марго  сквозь  слезы  улыбнулась.  Виржилио
почувствовал, что одержал победу, и решил, что дело кончено, когда она
подошла и, усевшись у него на коленях, затараторила:
     - Так ты ревнуешь свою кошечку? Но почему? Ты ведь хорошо знаешь,
что  я  не  обращаю  внимания  на предложения,  которые мне делают.  Я
похоронила себя здесь ради тебя; зачем же мне тебя обманывать?
     Она несколько раз поцеловала его, потом сказала:
     - Возьми с собой свою кошечку,  мой милый!  Клянусь,  я  не  буду
выходить из дому... Только с тобой в кабаре. Я не выйду из комнаты, не
заговорю ни с одним мужчиной. Когда у тебя не окажется времени, я буду
проводить весь день взаперти...
     Виржилио почувствовал,  что  начинает  сдаваться.  Он   переменил
тактику:
     - Я не понимаю, что ты находишь ужасного в Табокасе? Почему ты не
можешь  провести  здесь  дней  десять  одна?..  Только  и  думаешь  об
Ильеусе...
     Она поднялась и показала на улицу:
     - Это кладбище...
     Затем снова заговорила о том,  что он совершил ошибку, забравшись
сюда,  пожертвовав своим будущим и ее жизнью.  Виржилио снова  пытался
объяснить ей положение,  но понял, что это бесполезно; ему стало ясно,
что связь с Марго подошла к концу.  С тех пор как  он  познакомился  с
Эстер,  ему не хотелось смотреть на других женщин. Даже когда он лежал
с Марго в постели, он был уж не тот мужчина, чувственный, влюбленный в
ее  тело.  У  него  появилось безразличие к ее прелестям:  к ее пышным
бедрам,  к ее упругой груди,  к ее неутомимой изобретательности в часы
любви.  Теперь у него было лишь одно желание: обладать Эстер, обладать
ею целиком - ее мыслями,  ее сердцем,  ее телом.  И он так  и  остался
сидеть  с  полуоткрытым  ртом,  будто собираясь что-то сказать.  Марго
ждала.  Но он не заговорил,  а лишь махнул рукой,  как бы в знак того,
что  считает  бессмысленным убеждать ее.  Тогда она снова принялась за
свое:
     - Ты обращаешься со мной,  как с рабыней.  Едешь в Ильеус, а меня
бросаешь здесь.  Потом придумываешь  разные  истории,  будто  ревнуешь
меня.  Все это ложь! В общем я была глупа... Но теперь хватит... Когда
кто-нибудь придет ко мне и пр