- Ну и молодец вы, сеньор, прямо хоть куда!
     Капитан Жоан Магальяэнс медленно подходил к ним.

4

     Марго вышла  из каюты и прошлась по пароходу,  играя разноцветным
зонтиком и волоча шлейф своего широкого  платья.  Она  как  бы  давала
любоваться  собой  коммивояжерам,  отпускавшим  шуточки  по ее адресу;
фазендейро,  таращившим на нее глаза; даже пассажирам третьего класса,
ехавшим  в  поисках  работы  на  земли юга Баии.  Марго проходила мимо
пассажиров, прося тихим, едва слышным голоском посторониться, и вокруг
мгновенно наступала тишина:  всем хотелось получше разглядеть ее,  и у
каждого она возбуждала  желание.  Однако,  как  только  она  исчезала,
разговоры  возвращались  все  к  той  же  единственной  теме  - какао.
Коммивояжеры  смотрели,  как  Марго  проходила  мимо   фазендейро,   и
посмеивались.  Они отлично понимали, что она едет на легкий заработок,
за деньгами,  и она дорого обойдется этим грубым людям.  Они перестали
смеяться, лишь когда из темноты вышел Жука Бадаро, взял Марго под руку
и подвел к борту,  откуда видна была исчезавшая уже Итапарика, далекая
окраина  Баии;  быстро  наступала  ночь,  колеса парохода подбрасывали
кверху воду.  (Фазендейро - помещик,  плантатор,  владелец  фазенды  -
поместья.)
     - Откуда  ты?  -  Жука  Бадаро  окинул  фигуру   женщины   своими
маленькими  глазками,  задержавшись на ее ногах,  на груди.  Он поднял
руку и ущипнул Марго за упругую ягодицу.
     Марго приняла оскорбленный вид:
     - Я с вами не знакома... Что за вольность?
     Жука Бадаро  взял  ее  за подбородок,  поднял ей голову,  откинул
белокурые  локоны  и,  пронизывая  ее  взглядом,  сказал   размеренным
голосом:
     - Ты никогда не слыхала о Жуке Бадаро?.. Так еще многое услышишь.
Знай,  что  с этой минуты ты моя.  Веди себя как следует,  я не привык
дважды что-нибудь повторять.
     Он резко  отдернул  руку  от  подбородка Марго,  повернулся к ней
спиной и пошел на корму,  где собрались пассажиры  третьего  класса  и
откуда слышались мелодичные звуки гармоники и гитары.

5

     Луна, огромная,  красная  луна,  подымалась  все  выше,  оставляя
кровавый след на темной поверхности океана.
     Антонио Витор  еще  плотнее  прижал  свои  длинные  ноги,  оперся
подбородком на колени.  Мелодия песни,  которую какой-то сертанежо пел
неподалеку  от него,  терялась в необъятности океана,  наполняя сердце
Антонио Витора тоской по родине.  Он  вспомнил  лунные  ночи  в  своем
городке, ночи, когда не зажигали лампы и он с большой компанией парней
и девушек ходил ловить рыбу с моста,  залитого лунным светом.  То были
ночи  веселой болтовни и смеха,  и рыбная ловля служила лишь предлогом
для этих встреч,  для нежных прикосновений,  когда луна скрывалась  за
облаком. Рядом с ним всегда оказывалась Ивоне; ей было пятнадцать лет,
но она уже работала на прядильной фабрике,  была  кормилицей  семьи  -
содержала  больную  мать  и четырех братишек - с тех пор,  как отец ее
пропал однажды ночью,  исчез,  не сказав никому ни слова. Он ничего не
давал знать о себе,  и Ивоне пошла на фабрику,  стала кормить все пять
ртов.  Встречи на мосту были теперь ее единственным развлечением.  Она
склоняла  свою  каштановую  головку на плечо Антонио и подставляла ему
свои пухлые  губы  всякий  раз,  как  скрывалась  луна.  (Сертанежо  -
обитатель сертана, внутренних засушливых областей Бразилии.)
     Антонио вместе с двумя  своими  братьями  обрабатывал  кукурузное
поле  неподалеку  от  города.  Но  эта работа так мало давала им и так
заманчивы были слухи о  большом  спросе  на  рабочие  руки  и  хороших
заработках в южных краях, где какао всем приносит огромные деньги, что
в один прекрасный день Антонио,  как и отец  Ивоне,  как  его  старший
брат,  как  тысячи других,  покинул маленький городок в штате Сержипе,
сел на пароход в Аракажу,  добрался до Баии,  провел там двое суток  в
ночлежке на пристани.  И вот теперь он едет в третьем классе парохода,
направляющегося в Ильеус.  Это  высокий,  худой  кабокло  с  выпуклыми
мускулами  и большими мозолистыми руками.  Ему двадцать лет,  и сердце
его наполняет тоска.  Неведомое чувство овладевает  его  душой.  Может
быть,  оно исходит от этой большой кроваво-красной луны? Или эту тоску
навевает грустная мелодия,  которую  распевает  сертанежо?  Мужчины  и
женщины,  разбредшиеся  по  палубе,  толкуют  о надеждах,  которые они
связывают с этими южными краями. (Кабокло - метис индейца и белого.)
     - Я  поселюсь  в Табокасе...- сказал один уже немолодой мужчина с
редкой бородкой и вьющимися волосами.  - Говорят,  это  край  большого
будущего.
     - Но сейчас, я слышал, это дикое место. Там столько гибнет людей,
помилуй господи... - сказал хриплым голосом низенький человек.
     - Я тоже слышал такие разговоры... Но ни на грош не верю. Мало ли
что говорят люди!..
     - Как господь захочет,  так и будет... - послышался голос женщины
с шалью на голове.
     - А я еду в Феррадас...  - заявил парень.  - У меня там брат, ему
живется  неп