ь
прибавится еще страх за его свободу.  Ей теперь  все  время  будет  он
представляться за решеткой...  Гума клянется сам себе,  что бросит эти
дела сразу же, как выплатит долг за парусник. Сегодня - первая ночь, и
на  рассвете  он  получит пятьсот мильрейсов.  Он отнесет деньги Жоану
Младшему,  скажет,  что  достал  у  друзей.  Останется  только  доктор
Родриго,  ну,  а  он уж подождет.  Еще два таких рейса - и новое судно
будет оплачено.  Тогда он подработает немного еще,  продаст  "Крылатый
бот" и войдет пайщиком в это дело с магазином, которое предлагает дядя
Ливии...  Как?  Продать "Крылатого"?  После стольких жертв? Так трудно
было  его приобрести,  а теперь вдруг продать за бесценок,  чтоб стать
приказчиком в какой-то лавчонке?  Оставить море,  вольные  паруса  под
ветром,  родной  порт?  Нет,  такое моряку не под силу,  в особенности
когда ночь так  хороша,  так  полна  звезд,  так  светла  под  круглой
луной... Однако уже больше десяти, а Туфика все не видно.
     Гума видел,  как грузовой немецкий пароход вошел в  гавань.  Было
три часа дня.  Пароход не пристал,  он был слишком огромен для здешней
узкой гавани,  остался на якоре неподалеку,  выпуская  огромные  клубы
дыма.  С  палубы  "Крылатого"  Гума  различал  огни  парохода.  Ливия,
наверно,  думает,  что муж уже ушел в плавание,  уже  рассекает  волны
реки,  везя  груз  в  Мар-Гранде.  Она  ждет его возвращения не раньше
рассвета.  Наверно, в волнении, наверно, страшится за него, а когда он
войдет, бросится ему на шею, спрашивая, скоро ли они переедут в город.
Магазин...  Продать судно,  оставить порт. Он подумал об этом в первый
раз,  когда  предал  Руфино.  Во второй - когда потерял "Смелого".  Но
теперь ему не хочется этого.  На суше умирают так же,  как и на  море,
страх  Ливии  - просто глупость.  Однако песня,  в которой говорится о
том,  как несчастна судьба жены моряка,  не молкнет в  здешних  краях.
Слышна   и   сейчас...  Гума  с  нежностью  проводит  рукой  по  борту
"Крылатого".  Один лишь "Вечный скиталец" может поспорить с ним.  Да и
то потому лишь, что им управляет такой мастер своего дела, как Мануэл.
"Смелый" тоже был хорошее судно.  Не такое,  однако,  как  "Крылатый".
Даже  сам старый Франсиско,  со всем его опытом,  говорил,  что такого
судна, как это, он еще не встречал. А теперь вот - продать его...
     Он услышал,   как   Туфик   спрыгнул  с  высокого  берега  на  ют
"Крылатого".  С ним был другой араб,  в кашне,  обернутом вокруг  шеи,
несмотря на жару. Туфик представил:
     - Сеньор Аддад.
     - Капитан Гума.
     Араб приложил руку к виску, словно отдавая честь. Гума сказал:
     - Добрый вечер.
     Туфик внимательно осматривал бот:
     - Вместительный, а?
     - Самый большой в порту.
     - Я думаю, за два рейса вы весь груз перевезете.
     Аддад кивал головой. Гума спросил:
     - Пора отчаливать?
     - Подождем. Рано еще.
     Арабы уселись на юте, начав длинный разговор на своем языке. Гума
молча курил, слушая песню, доносящуюся со старого форта:
                    Мой любимый ко мне не вернулся,
                    он остался в зеленых волнах.
     Арабы продолжали свою беседу.  Гума вспоминал Ливию.  Она думает,
что он в плавании,  что он в эту  пору  пересек  уже  вход  в  гавань.
Внезапно Туфик, повернувшись к нему, сказал:
     - Красивая песня, правда?
     - Очень.
     - Жалостная такая.
     Второй араб молчал,  задумавшись.  Потом запахнул пиджак и сказал
что-то по-арабски.  Туфик рассмеялся.  Гума  смотрел  на  них.  Голос,
доносящийся со старого форта, угас, и теперь ясно слышался скрип досок
под телами мужчины и женщины на шхуне шкипера Мануэла.
     Примерно около полуночи Туфик сказал:
     - Можем отчаливать.
     Гума выбрал  якорь (Аддад с любопытством разглядывал татуировку у
него на руке),  поднял паруса.  Судно развернулось и  начало  набирать
скорость.  Показались огни парохода.  Снова раздалась песня со старого
форта.  Жеремиас в  эту  звездную  ночь  приветствовал,  верно,  луну,
освещающую путь кораблям. На боте Гумы царило молчание. Когда были уже
вблизи корабля, Туфик сказал:
     - Остановитесь.
     "Крылатый" остановился.  Повинуясь  жесту  Туфика,  Гума  спустил
паруса.  Бот  медленно покачивался на волнах.  Аддад свистнул условным
свистом.  Ответа не последовало.