лает бури,  там выбирает  она,  кого  из
мужчин  должна повести на нескончаемую прогулку по дну морскому.  Там,
на молу,  и справляют обычно  ее  праздник,  самый  красивый  из  всех
праздников  Баии.  Самые  нарядные  процессии,  самые неистовые обряды
макумбы, ибо они творятся в честь могущественного божества из тех, что
зовутся ориша и вселяются в медиумов... Она - из первых, из породивших
другие культы.  Если б не было опасно произносить подобные  слова,  то
можно  б  сказать,  что ее праздник даже красивее праздника Ошолуфана,
самого старого и сильного из божеств.  Ибо до чего ж хороши  вечера  и
ночи,  когда  справляется  праздник Иеманжи!  Цвет моря колеблется меж
зеленью и голубизною, луна высоко стоит на небе, звезды перемигиваются
с  фонарями  шхун.  Иеманжа  лениво расстилает свои волоса по морю,  и
ничего  нет  в  целом  мире  красивее  (моряки  с  больших   кораблей,
побывавшие   в  дальних  краях,  подтверждают  это),  чем  этот  цвет,
образуемый прядями Иеманжи, сплавленными с морской волною.
     Анселмо, отец всех святых, несет молитвы моряков Иеманже. Главный
жрец макумбы в этих местах,  он и сам был когда-то моряком,  плавал  к
берегам Африки, научился исконному языку негров, узнал назначение этих
празднеств и этих святых.  А когда вернулся, покинул корабль и остался
на  баиянском  побережье  жрецом вместо недавно умершего Агостиньо.  И
теперь это он распоряжается празднествами в честь  Иеманжи,  управляет
макумбой в Монте-Серрат,  лечит - по наущенью самой богини - различные
болезни,  наполняет  попутным  ветром  паруса  шхун,  разгоняет  часто
налетающие  бури.  Нет  в  этих местах,  на суше и на море,  человека,
который не знал и не почитал бы Анселмо, повидавшего Африку и знающего
молитвы  на  языке наго.  Когда вдали появляется его седая,  в жестких
завитках голова, все головы обнажаются.
     Совсем не  так легко примкнуть к макумбе отца Анселмо.  Требуется
быть хорошим моряком,  чтоб так вот просто прийти и сесть  среди  ога,
как называют мужчин,  участвующих в этих таинствах. И чтоб вокруг тебя
плясали иаво,  дочери святых... Гума, светлый мулат с длинными черными
волосами, тоже скоро будет сидеть на одном из стульев, расставленных в
зале для обряда кандомбле вкруг отца всех святых.  С той бурной  ночи,
когда  он привел в порт "Канавиейрас",  слава о нем переходит из уст в
уста,  и  всем  теперь  ясно,   что   Иеманжа   отметила   его   своим
благоволением.  Он  недолго  будет сидеть так,  среди ога,  окруженный
пляшущими дочерьми святых.  На  следующем  празднике  Иеманжи  он  уже
наденет ее фетиш - зеленый камень,  который находят на дне морском,  и
вместе с другими ога будет присутствовать при посвящении иаво,  черных
жриц.
     С ним вместе и негр Руфино наденет священный камень Иеманжи.  Они
вместе  посвятят  себя служению богине моря,  женщине с пятью именами,
матери всех моряков,  которая один раз,  только лишь один раз в жизни,
становится  им  также и женой.  Негр Руфино любит петь,  сжав сильными
руками весла и направляя свою лодку,  полную живого  груза,  вверх  по
реке:
                    Я бог Огун, ваш властелин,
                    так народ меня зовет,
                    я светлой волны сын,
                    я внук Матери Вод...
     Руфино черный-пречерный  негр,  но  считает  себя  сыном  светлой
волны,  Иеманже приходится он внуком,  она была матерью его отца,  что
был моряком,  подобно его деду и другим старикам, память о которых уже
иссякла...
     Праздник Иеманжи приближается.  Гума пойдет  непременно  и  будет
просить  богиню  подарить ему женщину,  чтоб похожа была на нее саму и
была непорочна и прекрасна, чтоб сверкала своей красотою по набережным
Баии,  Города Всех Святых. Ибо Роза Палмейрао уже не раз говорила, что
скоро подымет якорь и распустит парус  навстречу  другим  землям.  Она
надеялась иметь сына от этого юного храбреца, сына, чтоб качать его на
руках,  привычных к драке,  чтоб петь ему  колыбельные  песни  губами,
привычными к крепким словам.  Но Роза Палмейрао забыла, что ей это уже
поздно,  что она растратила в буйстве свою молодость,  -  и  только  и
оставалось  в  ней,  что  нерастраченная  нежность,  желание ласкать и
нянчить какое-то свое существо.  Но ребенок не явился,  и  она  теперь
собралась  податься  в  поисках драк и скандалов в другие земли,  чтоб
пить и буянить в других  кабаках.  Странствовать  по  другим  морям  и
водам...  Уйти...  Однако только лишь после праздника Иеманжи, а то не
будет попутного ветра, а то на пути подымутся грозные бури.
     Потому-то, что Роза Палмейрао уходит, Гума должен будет напомнить
Иеманже, что час дать ему обещанное настал. Он отнесет ей в дар, кроме
красивого гребня для волос,  кусок паруса "Смелого", что порвался в ту
ночь, как он спасал "Канавиейрас".
     Близится день   праздника   Иеманжи...  В  этот  день  набережная
опустеет,  в море не увидишь ни одного челна.  Все  пойдут  туда,  где
живет Иеманжа, богиня с пятью именами.
                    Иеманжа, приди...
                    подымись из вод...
     Так поют в эту ночь,  посвященную Иеманже. Люди собираются на том
месте, где всегда проходит самая большая ярмарка в Баие. Неподалеку, в
Итапажипе,  находится порт Ленья,  порт лодочников,  где  тоже  бывают
ярмарки.  А  между  обоими  этими  местами - жилище Иеманжи на морской
скале...  Песок хранит следы  от  килей  рыбачьих  шхун.  Разноцветные
раковины  блестят при свете дня.  В глубине - тускло освещенная улица.
Голоса, откуда-то издалека, п