- Ты не умрешь!
     -- Если обнимешь, не умру.
     Тела  их  сливаются. Педро пронизывает  порыв,  пугающий его самого. Он
боится причинить Доре боль, но она вроде бы не чувствует ее.
     -- Теперь ты моя, -- говорит он прерывистым голосом.
     Ее  пылающее от  жара  лицо становится  счастливым.  Безмятежный  покой
уступает место радости. Педро осторожно отстраняется.
     -- Как хорошо, -- шепчет Дора. -- Я -- твоя жена.
     Педро целует ее, и прежнее выражение кроткого спокойствия появляется на
лице Доры. Она смотрит на него с любовью.
     -- Теперь я буду спать... -- слышит он.
     Педро лежит рядом, сжимает ее горячую руку. Это его жена.
     Мир  и покой нисходят  на новобрачных. Любовь всегда сладостна и добра,
даже если смерть -- совсем рядом. Тела их  неподвижны, но в  детских сердцах
нет больше страха. Только покой, -- покой баиянской ночи.
     На рассвете  Педро дотрагивается до лба Доры. Он --  ледяной. Сердце ее
не  бьется.  Крик его  раскатывается  по  всему пакгаузу,  и  разбуженные им
"капитаны" вскакивают. Большой Жоан глядит на Дору широко открытыми глазами,
потом поворачивается к Педро:
     -- Ты не должен был...
     --  Она  сама позвала  меня, --  отвечает тот  и  торопливо  выходит из
пакгауза, чтобы не разрыдаться при всех.
     Профессор стоит над телом Доры, не решаясь дотронуться до него. Одно он
понимает  ясно: здесь ему больше оставаться незачем, теперешняя его  жизнь в
шайке кончена. Леденчик и падре Жозе Педро входят в пакгауз. Священник берет
руку Доры, потом прикасается к ее лбу.
     -- Умерла.
     Он начинает читать молитву, и почти все повторяют за ним:
     -- "Отче наш, сущий на небесах..."
     Педро  вспоминает, как  молились  хором  в колонии. Плечи  его начинают
трястись,  он  затыкает  уши.  Поворачивается,  смотрит на  мертвую Дору  --
Леденчик вложил ей в пальцы лиловый цветок -- и плачет навзрыд.

     Пришли матушка  Анинья  и  Богумил. Педро  молча сидит в стороне. Жрица
говорит:
     -- Как тень исчезла она  с этого света, а на том  станет святой. Зумби,
король  Палмареса1, стал святым, и мы  устраиваем кандобле в его честь. Роза
Палмейрао тоже стала святой... Те, кто  не знал страха при жизни, становятся
нашими святыми.
     1  Зумби  --  вождь  так  называемой  "Республики  Палмарес", созданной
беглыми рабами-неграми на северо-востоке страны.

     --  Как  тень  исчезла...  -- повторяет Большой Жоан. Как тень возникла
она, как тень исчезла. Никто не может понять и объяснить это, -- никто, даже
Педро, который был ее мужем, даже Профессор, который любил ее.
     -- Господь принял ее душу, -- говорит падре. -- Она была безгрешна, она
не знала, что такое грех...
     Леденчик молится. Богумил знает, чего ждут  от  него.  Надо взять  тело
Доры на борт баркаса и похоронить ее  в море, у старого форта. Иного  выхода
нет. Но как объяснить это  падре Жозе Педро? Безногий торопливо  и  сбивчиво
растолковывает ему  положение.  Сначала  падре приходит в ужас: это грех, на
который он не может согласиться. Потом понимает, что хоронить Дору по обряду
-- это значит выдать "капитанов" властям. Педро Пуля хранит молчание.
     А  вокруг -- тихая  ночь. И  в мертвых глазах  Доры  -- матери, сестры,
невесты, жены -- покой. Кое-кто  всхлипывает. Тело  понесут Вертун и Большой
Жоан. У  Вертуна руки точно одеревенели, а Жоан  рыдает как женщина. Матушка
Анинья набрасывает на тело Доры белое кружевное покрывало.
     -- Иеманжа примет ее. Дора тоже станет святой.
     Педро Пуля  обнимает  мертвую  Дору,  не  дает  вынести  ее.  Профессор
подходит к нему:
     -- Отпусти. Я тоже любил ее. Что уж теперь...
     Дору выносят в безмятежную ночную тишину, к таинственному  необозримому
морю.  Падре  читает  молитвы,  и  странная  похоронная процессия движется в
темноте к  баркасу  Богумила. Педро, стоя на берегу,  видит,  как отчаливает
парусник и уходит все дальше. Он простирает вслед ему руки.
     "Капитаны" возвращаются к себе. Тает вдалеке белый парус. Луна освещает
песок пляжа, и на поверхности воды  звезд столько же, сколько на  небе. Ночь
тиха и спокойна, как лицо Доры.

ЗВЕЗДА С ЗОЛОТОЙ ГРИВОЙ

     В баиянской гавани существует поверье: новая звезда загорается на небе,
когда  умирает бесстрашный  человек. Так было с Зумби, с Лукасом да Фейра, с
Безоуро,  со  всеми отважными неграми. Но если  умирает  женщина, пусть хоть
самая храбрая  на свете, звезда не появляется. Роза Палмейрао,  Мария Кабасу
стали святыми  на африканских  кандомбле, но ни одна из них  не превратилась
после смерти в звезду.
     Педро Пуля  бросается  в воду. Он  не может больше  сидеть в  пакгаузе,
слушать всхлипывания и  причитания. Он пойдет следом за Дорой, и  в