тельно слушающего Педро.
     --  Слыхал  про  школу  "Белас-Артес"?   Мне  один  раз  удалось   туда
проникнуть. Ох и здорово там! Все в  таких длинных блузах... На меня никто и
не взглянул даже. Писали с натуры обнаженную женщину... А я...
     Педро  задумался о  чем-то, окинул Профессора сосредоточенным взглядом,
потом сказал очень серьезно:
     -- Сколько стоит?
     -- Что "сколько стоит"?
     -- Ну, обучение там сколько потянет?
     -- А тебе-то что?
     -- Мы бы скинулись, заплатили за тебя...
     Профессор засмеялся:
     -- Не мели чепухи, Педро. Знаешь,  как трудно туда поступить? Ничего не
выйдет...
     -- Жоан сказал, что придет день, когда мы все сможем учиться.
     Они пошли дальше, но  теперь сияющий день больше не радовал Профессора,
и мысли его витали неизвестно где. Тогда Педро легонько ткнул его в бок:
     -- А я  бьюсь об заклад,  что твои  картины будут  выставлены на  улице
Чили, хоть ты нигде и не учился. Дело тут не в ученье, а в таланте, а талант
у тебя -- ого-го!
     Оба засмеялись, и Педро продолжал:
     --  И мой портрет нарисуешь, ладно? Нарисуешь и внизу подпишешь: "Педро
Пуля, силач и удалец".
     Он придял  борцовскую  стойку, согнул руки в  локтях.  Снова  засмеялся
Профессор, и Педро подхватил его смех.  Все  веселей и громче хохотали  они,
пока  не  наткнулись  на  кучку  зевак,  окруживших  уличного  гитариста. Он
перебирал струны и пел:

                     Ты, уходя, "прощай" сказала,
                     и сердце замерло в груди...

     Друзья остановились,  а  потом  подхватили.  Вместе с музыкантами  пели
теперь рыбаки, докеры, портовые ребята,  гулящая девчонка.  А гитарист, весь
отдавшись мелодии, никого не замечал.
     Так  бы  они стояли и пели, совсем  забыв  о  том,  куда  шли, если  бы
музыкант, продолжая играть, не двинулся  дальше. Он ушел и унес с собой свою
музыку. Слушатели разбрелись; пробежал мальчишка-газетчик. Профессор и Педро
зашагали  по направлению к Верхнему  Городу.  Пересекли Театральную площадь,
поднялись на улицу Чили, и здесь Профессор, достав  из кармана мелок, уселся
на тротуаре. Педро пристроился рядышком. Когда невдалеке показалась парочка,
Профессор начал  рисовать,  торопясь изо  всех сил. Пара приближалась,  и он
теперь  отделывал лица. Девушка улыбалась. Жених и невеста, ясное  дело.  Но
оба были так поглощены разговором, что чуть было не прошли мимо, не поглядев
на рисунок. Педро пришлось вмешаться:
     -- Не наступите на свою девушку, сеньор...
     Кавалер хотел уже шугануть его, но девушка взглянула себе под ноги:
     -- Ой,  как хорошо! -- и захлопала в  ладоши,  точно маленькая девочка,
которой подарили куклу.
     Посмотрел на рисунок и юноша. Улыбнувшись, обернулся к Педро:
     -- Это ты нарисовал?
     -- Вот он -- знаменитый художник по имени Профессор.
     Знаменитый художник  тем временем отделывал  его  закрученные усики,  а
потом стал растушевывать фигуру его спутницы. Та позировала ему, опираясь на
руку  кавалера,  и оба  заливались смехом. Молодой человек вытащил кошелек и
бросил мальчикам  серебряную монету в два мильрейса. Педро подхватил  ее  на
лету.  Парочка  удалилась. Двойной  портрет  остался  на  мостовой. Какие-то
девицы, заметив его издали, устремились к нему, восклицая:
     -- Это, наверно, реклама нового фильма с Берри-мором!  Говорят -- чудо!
А этот Берримор -- такой красавец!..
     Педро и Профессор рассмеялись и в обнимку беззаботно зашагали по улицам
Баии.
     На этот  раз они остановились почти у самого правительственного дворца.
Профессор  с мелком наготове ждал, когда из трамвая выйдет достойная  модель
-- "гусь"  на их  языке. Педро что-то  насвистывал, прохаживаясь неподалеку.
Вскоре они набрали денег на приличный обед, да еще хватило на подарок Кларе,
возлюбленной Богумила, -- у нее был день рождения.
     Какая-то  старушка  дала им за свой  портрет  десять тостанов. Старушка
была совсем нехороша собой, -- и Профессор ничем ей не польстил.
     --  Сделал  бы ее покрасивше да  помоложе, она, глядишь, и расщедрилась
бы.
     Так провели  они утро: Профессор рисовал портреты прохожих, Педро ловил
мелочь, а  иногда  и  серебро. Около полудня  на  улице  показался  какой-то
мужчина,  куривший  сигарету  в  длинном, должно  быть,  дорогом  мундштуке.
Заметив его, Педро поспешил предупредить художника:
     -- Гляди, гляди, вот это "гусь". От денег небось карман лопается.
     Профессор  стал  набрасывать  мелом тощую  фигуру  прохожего,  торчащий
мундштук, крутые завитки волос, спускавшиеся из-под шляпы. Под мышкой он нес
книгу,  и  Профессор  почувствовал  непреодолимое  желание  изобразить   его
читающим. Курильщик уже прошел мимо, но Педро окликнул его:
     -- Взгляните на свой портрет, сеньор.
     -- Что? -- рассеянно переспросил тот, вытащив изо рта мундштук.
     Педро   показал  ему  на  рисунок,   над  которым  продол